Охлаждаю испарение. Параллельно сливаю оставшийся в котле бесполезный бульон прямо на землю. Мерзость шипит, пузырится, но не впитывается. Через час или около того кипящая жидкость превратится в металлическую лужу.
Сублимирую твёрдый концентрат. Жаль, что в моём распоряжении нет алхимических приборов. Возгонка магическим методом — процесс крайне тонкий и требует времени, но на поиск лаборатории времени ушло бы ещё больше.
Сжижаю очищенный концентрат и помещаю в стеклянную пробирку. Теперь надо подождать, пока само остынет. Смесь имеет апельсиновый оттенок. По виду и не скажешь, насколько эта дрянь ядовита. А вот вонь вполне соответствует!
Зелье мнимой смерти. Оно погрузит меня в глубокую кому: до предела замедлит сердце и полностью парализует. Тело остынет до температуры окружающей среды. В итоге даже самый лучший врачеватель не отличит меня от свеженького трупа. Примерно через сутки концентрат разложится в крови, и жизненные процессы возобновятся. Опять же, если организм достаточно сильный, а зелье достаточно чистое. Словом, убойная отрава.
Честно говоря, я собираюсь использовать зелье не совсем по назначению: обычно его пьют, если хотят притвориться мёртвым. В моём же случае требуется подобраться к смерти так близко, как это только возможно, и при этом всё-таки не сдохнуть. Хорошо, что у Отражения выходные. Оно бы сильно возмущалось.
Настраиваю защитные круги. Ложусь. Складываю рядом всё необходимое: оружие, воду, противоядие, приготовленное из отфильтрованного осадка. Устраиваюсь поудобнее. Как-никак, до завтрашнего утра шевелиться мне не придётся.
Глубоко вдыхаю и на всякий случай желаю себе удачи. Пью.
В глотке вспыхивает инферно, и я жалею, что чувствительности лишилась только моя кожа. Впрочем, жжение быстро уступает место онемению, и мне кажется, что я проглотил кусок льда. По конечностям растекается слабость. Пытаюсь пошевелить пальцами и понимаю, что не могу. Быстро же действует эта гадость! Не получается даже приоткрыть веки.
Паралич добирается до диафрагмы, и моё дыхание прерывается. Сознание начинает мутнеть, но его ещё хватает на то, чтобы подумать: «Ну вот, теперь я и впрямь как живой мертвец».
Мои чувства одно за другим отказывают.
Я проваливаюсь в глухую тьму, которая отчего-то совсем не чёрная. Она не имеет цвета, не имеет глубины. В ней нет времени, и все мои мысли теснятся в одном мгновении. Здесь есть только нечёткий образ, недвижимый, почти не выделяющийся из общей беспредельности. Пятно пустоты в не имеющем измерений вакууме.
Пятно притягивает меня к себе и, словно нехотя, обретает форму. Девушка: серые волосы, серое платье. Старая знакомая. Она понимающе улыбается.
— Безымянный. Ты пришёл ко мне. Сам.
Я бережно извлекаю из спрессованного клубка мыслей ту самую, что привела меня сюда. Тщательно продумываю её ещё раз, прежде чем озвучить.
— Да, Малика. Всё как ты говорила.
Глава 29
Падение
Говорят, месть в первую очередь вредит тому, кто её вершит. Но есть тут одна загвоздка: месть столь же разрушительна, сколь приятна.
Литесса наслаждалась одной лишь мыслью о возмездии. Она отдавала себе отчёт в том, что губит дело всей своей жизни, но в свете последних событий это ничуть её не беспокоило. Орден следовало ликвидировать. Любой ценой.
Архимагесса ещё раз прогнала в голове план действий. Методы радикальные, но на другие нет времени. К тому же, для них всё уже готово. И единственный, кто может помешать ей, лижет сапоги своему новому хозяину где-то очень далеко.
Перед ней, сверкая огнями в ночи, возвышался королевский дворец. Мальдеон был внутри. Шестидесятилетний монарх и не подозревал, какое светопреставление скоро начнётся у окон его спальни. Чародейка сжала кулаки. Король задолжал ей кое-что, и она намеревалась это взять — если не по согласию, так силой.
Рядом стояли Томве и Лей. Выскочка сначала отказался участвовать в нападении на дворец, но Литесса объяснила, что не собирается причинять вред королевской семье. Её цель — получить информацию, а заодно натравить всех не обладающих Даром на Меритари. Этого хватило, чтобы уговорить Лея пойти в атаку.
Архимагесса не торопясь наложила на себя «личину». Влезать в чужую шкуру было отвратительно, но чародейка успокаивала себя тем, что душит врага его же руками. Заклинание деталь за деталью меняло женщину, превращая её в совершенно другого человека. Дождавшись, пока преображение завершится, Литесса повернулась к помощникам.