Уже через несколько секунд всё стихло.
— Всё, — сказал Энормис и легко хлопнул охотника по плечу.
Он проковылял к центру хранилища и начал собирать раскатившиеся по полу протоэлементы.
— Что… это было? — только и смог выдавить пуэри.
— Моя судьба, — ответил чародей и поднял последний, седьмой шар.
На останки злейшего врага он даже не посмотрел.
— Идём, — сказал Эн, подойдя ближе. — Я всё объясню по дороге.
Пуэри был настолько ошеломлён, что повиновался беспрекословно.
Они покинули хранилище и попали в освещённый факелами коридор. Здесь Энормис первым делом достал одну из эссенций. Протоэлемент слабо засветился, чародей какое-то время вглядывался в него, будто надеясь там что-то отыскать, кивнул и продолжил путь.
— Прежде всего, я должен попросить у тебя прощения, — сказал он. — Я всем вам солгал. Эта ложь не давала мне покоя, потому что я видел, как вы на меня смотрите. Но теперь, когда с Грогганом мы разобрались, тебе нужно знать правду, — чародей вздохнул. — Нет никакой седьмой эссенции, и никогда не было.
Рэн красноречиво посмотрел на сферу, которую совсем недавно Энормис вынес из глубин Эфира.
— Это не эссенция, — кивнул человек. — Это артефакт, который перенёс меня в Нирион. Он был со мной, когда Арджин подобрал меня в Фолиатском лесу. Дисс долгое время пытался понять устройство этой сферы, но в итоге пришёл к выводу, что она выполнила своё назначение и умерла. В ней остались крохи магии, но пробудить её не смог даже Старый Маг. Эта сфера неуничтожима. Хоть что с ней делай. Поэтому, когда Грогган уничтожил Квисленд, я искал её в Кратере. Но не нашёл. Подумал, что её забрал тот, кто уничтожил замок. Лишь совсем недавно я понял, что тем магическим ударом, который обрушился на Квисленд, артефакт попросту выдавило в Эфир. Шансов найти его там было немного. Но, как видишь, повезло.
Они подошли к перекрёстку, но Энормис уверенно прошагал мимо поворота, словно знал дорогу. В голове Рэна вертелся целый вихрь вопросов, и он никак не мог выбрать из них тот, который хотел задать первым. Поэтому Эн, немного помолчав, заговорил сам:
— Все мои действия за последние полгода были направлены на то, чтобы создать иллюзию противостояния с Грогганом. Вернон мог убить его сразу после того, как они добыли шестой протоэлемент. Но тогда было ещё рано.
— Я вообще ничего не понимаю, — Рэн помотал головой. — Ты мне скажешь, кто он?
— Кто Вернон? — Энормис обернулся на ходу. — Я думал, ты догадался. Он был учеником Дисса, и стал им задолго до моего появления в этом мире.
Это откровение запутало Рэна ещё больше.
— Тогда как… почему он встал на сторону Гроггана?
— Я же сказал, Вернон никогда не был на его стороне. Тут… всё непросто. Но я попытаюсь объяснить.
Из-за угла прямо перед ними вышел человек в красных одеждах. Судя по виду, он очень удивился, увидев пленников Гроггана, спокойно разгуливающих по святой святых этого острова.
Энормис не дал мужчине ни шанса. Имперца подняло в воздух и с силой швырнуло о стену. Тот потерял сознание и кулём свалился на пол.
— У Старого Мага в кабинете было много трактатов по душевным болезням, — продолжил чародей, даже не замедлившись. — Один из них я увидел в день нашего с Диссом знакомства и решил, что душевнобольным считают меня, из-за потери памяти. Это заблуждение долгое время мешало мне сделать верные выводы. Оказалось, от душевного недуга страдал Вернон. Многие учёные за внешние проявления называют его болезнь многодушием. Как будто в одном человеке живёт несколько разных душ, которые борются друг с другом и тем самым разрушают свою телесную оболочку.
— У нас это называлось расщеплением личности, — сказал Рэн, припомнив одну из прочитанных книг. — Но страдающие им… люди не могут скрывать свою болезнь от окружающих.
— А Вернон смог. Он был особенным, да и влияние Дисса сказалось, я уверен. Вернон научился жить с этим. Может, одна его личность оказалась сильнее и подчинила все остальные, не знаю. Но факт налицо. Подумай: был период времени, когда он одновременно был учеником Дисса, Литессы и Гроггана. Причём Литесса понятия не имела об остальных учителях. Ты веришь, что она может быть настолько слепой?
Рэн отрицательно покачал головой.
— Вот именно. Она тогда лишь почуяла неладное и узнала о Гроггане слишком поздно, а о Диссе не знает до сих пор. Грогган вообще до самого конца не догадывался, что Вернон играет не за него, а за себя. Если честно, из-за этого я вплоть до сегодняшнего дня сомневался, что всё понял правильно. Вернона невозможно было раскусить, потому что он не играл роли, а создавал новую личность и в самом деле становился тем, кем его хотели видеть.