Поэтому, понимая, насколько важна в таких обстоятельствах надежда на лучшее, даже если основана она на лжи, Рэн ответил:
— Я не верю во всякие там концы света. Их уже много раз предсказывали. Просто интересно, с чем мы столкнёмся на этот раз. Нужно же к чему-то готовиться.
Было заметно, что этот ответ всех вполне устроил. Сенерия пожала плечами, поправила побрякушки на груди и вздохнула, собираясь с духом.
— Первый раз я увидела это чуть больше года назад. Точнее… Некоторые мои видения стали прерываться белыми вспышками. Я не смогла это истолковать, но не придала этому значения, потому что в видениях может быть всё, что угодно. Потом видение посетило меня во время сна — я увидела город, медленно погружающийся в булькающую грязь. Но и этому я не придала значения. До тех пор, пока совсем недавно отродья не стали появляться повсюду. Я попыталась вызвать видение судьбы мира.
— Я слышал, искусством толкования таких видений не владеет ни один ясновидящий, — внезапно подал голос Колт.
— Верно, — кивнула гадалка. — Потому что они настолько сложны, что выделить из них хоть что-то конкретное человеку не под силу. Но послушайте, что я увидела, и решайте сами, — она снова вздохнула. — Всегда по одному сценарию. Сначала — пылающие города. Их много, они разные, и люди в них тоже разные. Их огромные толпы. Им очень тесно, они, как обезумевшие, толкают и бьют друг друга, те, кто падает, уже не поднимаются. Их тела превращаются в грязь. Люди начинают бросать эту грязь на огонь, надеясь таким образом потушить его, но пламя от этого только ярче. Вскоре оно затапливает города изнутри. Потом другой образ — мерзкая жижа, в которой что-то шевелится. Как тысячи змей или личинок, барахтающихся в слизи, но что это на самом деле — не разобрать. Третий образ — океан, густой, как тесто, с волнами бурого цвета. В нём барахтаются уже люди. Они пытаются сражаться с океаном, рубят его на части оружием. Всё бесполезно. Они тонут один за другим, лишившись сил. Но все они утонуть не успевают, потому что всё вдруг вспыхивает неистовым светом и исчезает. Не остаётся ничего. Видение обрывается.
Сенерия замолчала, а Рэн с Хелией тревожно переглянулись.
— И вы решили, что это видение означает Последние Дни? — спросил Рахим, который явно ожидал чего-то похуже. — Мне кажется, это слишком расплывчато, чтобы так скоро судить о значении видения.
— Чтобы заявить о Последних Днях, нужно что-то повесомее, дамочка, — согласился Хальсет.
Гадалка и не ожидала другой реакции.
— Надеюсь, вы правы. Потому что образы очень яркие. И являются не только мне.
— Но почему тогда молчат Видящие? — спросила Хелия. — Разве не их дело круглый год сидеть в своих кельях и пытаться увидеть знак от Богов? Может, тогда и нет никакой угрозы, раз они молчат?
Судя по выражению лица гадалки, она ещё многое могла сказать и объяснить, но отчего-то сдержалась и лишь снова пожала плечами.
На этом разговор прервался. Каждый задумался о своём.
Мимо медленно проплывали безмятежные пейзажи, Рэн смотрел на них, но не видел. Все его мысли были заняты разговором со случайными попутчиками. И чем больше он думал, тем сильнее крепла паника внутри.
Ожили его давние страхи, перед глазами всплыл Небесный Город — и армии Ванитар, стирающие его в пыль. Он вспомнил, как бежал вниз, уклоняясь от падающих каменных глыб и огненных струй, почти не надеясь выжить. Он не мог найти ни одного выхода, ни одного шанса спастись, потому что в его голове с оглушительным треском лопнула иллюзия благополучия. Нет ничего обманчивее, чем благополучие. Кажется, что вот оно, его можно потрогать: погладить сытую кошку, разлёгшуюся на солнце, или потрепать по волосам увлечённого игрой ребёнка, но на самом деле это — глупейший самообман. Прожив какое-то время в более-менее комфортных условиях, человек начинает думать, что и завтра ничего особо не изменится. В этом-то и заключается самая страшная ошибка. В надежде на устойчивость карточного домика, которому для разрушения достаточно одного тычка пальцем… Разве можно привыкать к настолько зыбким вещам? Но люди рады привыкнуть к своему благополучию, потому что оно настойчиво подсовывает уверенность в завтрашнем дне. И винить в этом некого. Иллюзии каждый создаёт себе сам.
Однажды Рэн уже позволил себе обмануться благополучием — и его мир погиб. Попав в мир людей, он думал, что больше не совершит такую ошибку, но всё же успел привыкнуть к новому порядку. Из-за Гроггана разговоры об уничтожении мира ходили уже давно, но теперь факты говорят сами за себя.