Поскольку история приводится в движение множеством причин, формирование будущего подобно выбрасыванию множества игральных костей, как в китайской игре яцзы, в которой надо ждать, когда выпадут шестерки на всех пяти костях сразу. Таким образом, когда-нибудь в будущем мы можем получить всеобщую антикапиталистическую революцию, вызванную необходимым сочетанием факторов, типа распада государственной власти, плюс, возможно, поражения в войне, плюс всепроникающего технологического замещения.
Кризис капитализма становится насущным вопросом. В какой-то момент предстоит вступить в дело политически мобилизованному населению. Это может произойти по классическому сценарию распада государства: под вопрос ставится легитимность режима; перестает функционировать само государство (парализованное бюджетным кризисом и/или политическим расколом в собственных рядах, отражающим внешнюю политическую поляризацию); монополия на организованное насилие исчезает по мере того, как полиция и армия разваливаются и перестают выполнять свои функции. Это может вызвать (или не вызвать) масштабное насилие, выражающееся в восстаниях, подавлениях бунтов или в гражданской войне. В некоторые случаях (например, в Февральской революции 1848 года во Франции) период напряженности может разрешиться без большого насилия — когда прежний режим быстро теряет организационную целостность, никто не хочет брать на себя ответственность за его сохранение, и тем временем так же быстро возникают новые парламентские силы. Подобным образом в феврале 1917 года в России после нескольких дней спорадических вспышек насилия и колебаний толпы и солдат, царский режим развалился средь череды скоропалительных отречений и отказов от ответственности. Подобные случаи, однако, также показывают, что в последующие месяцы или годы новый революционный режим может столкнуться с большими затруднениями в консолидации своей власти, особенно если против него мобилизуются контрреволюционные движения за реставрацию прежнего порядка. Насилие в таком случае зачастую многократно превосходит все то, что происходило в момент свержения старого режима и начала революционного перехода. Если сам момент революции отделить от ее последствий, то можно сказать, что процесс революционного распада государства не обязательно сопровождается массовым насилием. Политическая социология до сих пор не обращалась к вопросу о том, при каких условиях послереволюционная консолидация государства происходит мирно, а при каких — насильственно. Мы можем сказать лишь то, что степень насилия, наблюдавшаяся в революциях прошлого и при последующей консолидации власти, вероятна и при окончательном кризисе капитализма. Наибольшая опасность заключается в том, что перспектива будущей антикапиталистической революции, воспринимаемая ее врагами как угроза насильственного переворота в общественном мироустройстве, приведет в конечном счете к решению в неофашистском духе. В ностальгических попытках спасти капитализм возникнет диктатура при поддержке массового движения. Неофашистский режим утвердится, если сможет осуществлять перераспределение, достаточное для того, чтобы широкие массы безработного населения не умерли от голода, но при этом им придется жить под контролем полицейского государства, постоянно охотящегося за подрывными элементами. Мы не знаем, насколько велики шансы на установление фашизма по отношению к демократическому варианту посткапитализма. Валлерстайн предполагает, что пятьдесят на пятьдесят.
Однако вполне возможна и лучшая альтернатива. Мирным путем произойдет институциональный переход от капиталистической к некапиталистической системе политической экономии — назовите это институциональной революцией. Если кризис капитализма станет достаточно тяжел (большинство населения поражено структурной безработицей, роботы и компьютеры, находящиеся в собственности небольшой кучки богатых капиталистов, делают почти всю работу, экономика в глубокой депрессии), то в какой-то момент на выборах вполне вероятно может победить политическая партия с антикапиталистической программой. Какие-то правящие партии или коалиции будут вынуждены заменить капиталистические производство, распределение и финансы системой, которая перераспределяет богатство вне системы рынка труда и не руководствуется соображениями прибыли.