Потери Запада оборачиваются приобретениями для всех остальных, и в целом мир выигрывает. При этом будущее рынков труда в развитых странах может быть осложнено скорее дефицитом трудовых ресурсов, нежели высоким уровнем безработицы. Продолжительность жизни продолжает расти, а коэффициент рождаемости упал ниже уровня, необходимого для воспроизводства населения. Чтобы сократить разрыв, Европа, Япония и Северная Америка будут нуждаться в значительном притоке иммигрантов. Так как эти демографические тенденции, скорее всего, продолжатся, поскольку и многие другие страны становятся более развитыми, можно предположить, что во второй половине XXI века совокупная численность мирового населения начнет сокращаться. Вот почему, вероятно, не следует опасаться массовой безработицы — она не ускорит конец капитализма.
Как отмечает Коллинз, нет никаких причин для того, чтобы капитализм в течение неопределенно долгого времени оставался способным к созиданию, достаточному для компенсации разрушения. Просто так было довольно долгое время. Но точно так же нет никаких причин для прекращения созидательного разрушения. Кто знает, какие новые потребности возникнут в процессе развития? Позже я назову один такой созидательный сектор.
Но давайте предположим, что пессимизм моих коллег оправдан. Тогда нас ждет один из двух альтернативных вариантов будущего, которые представляются мне более вероятными, чем крах капитализма. Первым является довольно пессимистический для капитализма сценарий, в котором структурная занятость остается высокой и возникает общество «2/3-1/3». Две трети хорошо образованы, высококвалифицированы, имеют постоянную занятость, вполне успешны, но одна треть исключена из этого общества. Бедные получают социальные пособия и благотворительную помощь, которых достаточно, чтобы удержать их от бунта, либо их могут репрессировать. Они составляют меньшинство, так что вероятность успешной революции незначительна. Включенные в это общество вряд ли будут испытывать сильные симпатии к исключенным. Первые могут сформировать отрицательное представление о вторых как о никчемных отбросах, иждивенцах, «королевах вэлфера»[10] и т. д. В некоторых странах среди бедных будут особенно сильно представлены этнические или религиозные меньшинства и негативные стереотипы могут приобрести этнический или религиозный оттенок. Исключенные могут стать наследственными обитателями дна общества, тем самым разрыв между включенными и исключенными увековечится. Большинство включенных станет голосовать за сохранение такого разрыва, а многие из исключенных вообще не будут голосовать. Уровень социальной помощи может по-прежнему варьироваться на Западе, где одни страны (вроде Швеции и Германии) будут готовы содержать бедных в пределах основного общества, а другие (вроде Соединенных Штатов) не станут этого делать. Такой пессимистичный сценарий выглядит вполне узнаваемым, поскольку он уже осуществляется в США и социологи наблюдают его зачатки в Европе. В результате погибнет рабочий класс, но не капитализм, возникнет асимметричная классовая структура, подобная той, что существовала на протяжении большей части истории, но теперь с хорошо организованными капиталистами и разделенными, менее организованными рабочими. Социальные институты выживают, даже когда не слишком хорошо работают, если в среде угнетаемых не появляется контрорганизация.
10
Люди, которые Преуспевают в получении социальных пособий, используя мошеннические способы. — Примеч. пер.