— Как странно устроена жизнь, — задумчиво говорит Лели, склонив голову на плечо Роксидиона. — Случайная короткая встреча — и восемнадцать лет разлуки. Где же вы были все это время, лорд Роксидион?
Он чуть разворачивается, устраивая любимую на коленях так, чтобы видеть её глаза.
— Я учился, Лели. Сначала в такой же Школе, потом в Магической Академии. Потом должен был отработать пять лет. Потому что учился от короны. Ты же знаешь — наш род не так древен, как род твоего дедушки Аадре. Прадед получил титул графа за заслуги. Титул был, а вот никаких богатств и земель у нас никогда не было. В тот год, когда мы встретились — отец смог выкроить из своих средств небольшую сумму и купил кусок земли у деда нашего знакомого Тариэла. Чернотоп — крошечная деревенька, утопающая по весне в яблоневом цвету. С трех сторон её прикрывает лес, а с четвертой — озеро чистейшей воды. Селяне ведут небольшое хозяйство, выплачивают налоги, которых едва хватает на первоочередные нужды. Нет, сейчас дела обстоят лучше, но до прекрасных — там еще работать и работать. Отец вкладывал все средства, какие мог, в свое имение. Построил скромный двухэтажный дом. Он стоит на берегу озера. В тихие дни можно любоваться двумя домами сразу — на берегу и в озере. Разбил возле дома яблоневый сад. В прошлом году мы сняли первый богатый урожай яблок. Правда, уже без отца. Он давно был болен. Жалел, что так и не дождался внуков. А я лишь прошлой весной смог уйти со службы.
— И где ты работал?
Роксидион дотянулся до бокалов с вином, подал один Лели, из другого пригубил сам. Покатал на языке, сглотнул.
— А я в Академии работал. Сначала помощником преподавателя у воздушников. Потом вел основы целительства у первокурсников. У меня два Дара — воздух и целительство. Попутно сдал экзамены на звание бакалавра. Получил патент на преподавательскую деятельность, уволился, собрал вещи и приехал в Чернотой. Вступил в права наследования, разгреб накопившиеся дела, оценил свои возможности, и решил устроиться на работу в нашу Школу. Но увидел леди Силлу… И не стал торопиться.
Лели вздохнула.
— Страшная женщина, как оказалось, — сказала она. — Я почитала бабушкины дневники. Это сколько же надо иметь в сердце зависти и злости, чтобы испортить жизнь "любимой подруги".
— И не только ей. По столице долго гуляли слухи о скандалах во многих благородных семействах. Имя леди Силалы мелькало постоянно. Я, правда, мало слухами интересовался в те годы, но кое-что долетало и до меня.
— Как ты думаешь — она еще вернется в наш городок?
— Вряд ли, — задумчиво ответил Роксидион. — Я думаю, что она теперь где-нибудь далеко.
Он немного помолчал, собираясь с мыслями. Поднялся, удерживая девушку на руках. Осторожно опустил драгоценную ношу в глубокое кресло. Зажег свечи на каминной полке — чтобы лучше видеть лицо девушки.
— Лели… Я должен тебе признаться…
Сердце девушки на мгновение замерло от страха. А вдруг ей все почудилось? Вдруг её подвел только что пробудившийся дар эмпата…
— Лели… Я люблю тебя. Я прошу тебя стать моей женой. Правда, у меня пока нет состояния, и все, что я могу тебе предложить — это мои "Кущи", и заработок преподавателя. Ну, и титул, конечно же. Но я постараюсь сделать так, чтобы ни ты, ни Артур ни в чем не нуждались… И чтобы вы оба были счастливы…
Лели молчит какое-то время, пережидая, пока сердце перестанет выпрыгивать из груди. Потом встает, делает несколько шагов к низкому столику в углу комнаты. Возвращается, что-то неся в ладонях. Раскрывает их и Роксидион видит свернувшуюся в браслет рубиновую ящерку.
— Я согласна, — тихо говорит она, надевая браслет на левое запястье мужчины. — Я тоже люблю тебя, Дион. Мы будем летать вместе?
— Мы будем летать вместе, Лели.
Эпилог. И вновь — у храма стояла карета
— Властью, данной мне, объявляю вас мужем и женой.
Голос жреца наполнен скрытым ехидством. Еще бы: эта девушка второй раз за год предстает перед Светлейшей в роли невесты. В Храме холодно, и вместо белоснежного платья и фаты на ней теплая шубка и шапочка. Вместо туфелек — удобные сапоги. Вместо свидетелей и гостей — ребенок и старый маг. Глаза новобрачных сияют утренними звездами, пальцы рук прочно сплетены в единое целое.