Кое-как разобравшись с корсетом, я надела оба платья и направилась к выходу, но тут мой взгляд упал на странное конусообразное сооружение. "Кринолин" - вспомнила его название. Стянув белые перчатки, задрала юбки и попыталась, высоко подняв ногу, всунуть ее в отверстие кринолина. Юбки отчаянно вырывались из рук и в итоге были накинуты на голову. Теперь я оказалась еще и слепой. Ухватившись за кринолин, повалилась на пол, но все еще не оставляла попыток втиснуть нижние конечности в это адскую конструкцию из китового уса.
- Госпожа, что с Вами? - прозвучал испуганный голос служанки. Даже не представляю, что она подумала, увидев, как я барахтаюсь в борьбе с кринолином и юбкой на голове.
- Как же вовремя! - выдохнула из-под юбок.
Женщина подошла и откинула ткань с моего лица.
- Надобно сначала панье надеть, - робко порекомендовала она.
Служанка помогла мне встать и начала снимать с меня это кошмарное одеяние. Ну почему Крон не отправил меня в эпоху ампира? Ненавижу эти сложные наряды.
- Сначала нижнюю юбку надобно надеть, - женщина преподнесла мне коротенькую юбочку, едва прикрывающую панталоны, - а затем корсет, - она с силой затянула шнуровку так, что я вскрикнула, - Теперь панье, - продолжала она комментировать, - И только потом фрепон и модест, - невольно хихикнула, слыша все эти непонятные слова.
Затем служанка расчесала мои волосы и заколола их с одной стороны красивой заколкой в виде лилии, усыпанной стразами, хотя, кто знает, может это были настоящие камни. Единственное, что я надела самостоятельно, так это чулки с подвязками и перчатки.
Передвигаться в наряде было крайне неудобно, будто идешь вместе с палаткой. Осторожными шажками подошла к комоду и обнаружила шкатулку с драгоценностями. Мой выбор пал на кулон в виде капли из светло-голубого камня на золотой цепочке. Остальные украшения показались слишком кричащими и напомнили мне дешевую бижутерию. Хотя, догадывалась, что это вовсе не бижутерия, и печально вздохнула, ведь из снов невозможно вытащить материальный объект.
Очень мне понравились здешние туфли. Они были тканевые и мягкие, совсем как тапочки, на невысоком каблуке с открытой пяткой. У меня даже были похожие тапочки, только не из голубого шелка и без золотой вышивки, разумеется. Такие туфельки я бы наяву с удовольствием носила.
Выходя из комнаты, взглянула в зеркало, в котором отразилась моя не слишком достоверная копия. Золотистые волосы красивыми локонами ниспадали на плечи, талия казалась неправдоподобно тонкой, а лицо было неестественно бледным, едва ли не в тон светло голубому платью, и глаза почему-то стали синими. Но в целом образ показался мне весьма недурстенным.
Спустившись вниз, наконец, увидела, того, кто меня ожидал. Фигура показалась мне незнакомой. Он был одет в нечто белое и блестящее, и не менее многослойное, чем мои одежды. На голове красовалась шляпа с длинным изогнутым пером.
Он повернулся ко мне, снял шляпу и поклонился. Определенно, я видела его раньше, но не могла вспомнить при каких обстоятельствах. Мужчина стоял и улыбался, продолжая держать головной убор в руке.
- По этикету, тебе следует в ответ выполнить реверанс, ну, или хотя бы книксен, - он вдруг рассмеялся, а потом добавил, - Да что с тобой? - видимо, выглядела я изрядно растерянной, но поделать с собой ничего не могла, просто стояла и смотрела на этого человека, - Это же я! - едва не сорвался на крик этот человек.
- Крон? - неуверенно спросила.
- Ну а кто же еще? - ответил он, водружая на голову шляпу.
- Ты куда меня притащил? - возмутилась я, - Я вот это все, - произнесла, дергая юбку, - Вот это все час одевала!
- Жесток XVIII век, - он снова рассмеялся.
- Какого черта? Что ты тут забыл? Да еще в таком виде.
- Ну чего ты злишься? Красивые же наряды, что тебе не нравится? Лучше тухнуть на острове с этим твоим Алмером?
- Да причем тут Алмер? Предупредить нельзя было, что мне нужно срочно научиться делать этот, как его, реверанс и есть блюда шестью вилками. Я совершенно не разбираюсь в местном этикете. И чувствую себя в этом наряде как ходячая палатка!
- Тебе не нравится XVIII век? - он сочувственно посмотрел на меня.
- Мне не нравится чувствовать себя глупо.
- Плевать на этикет, просто отдыхай. Знатной даме все позволено.
- Где мы вообще? И что это за игра?
- Мы в Венеции, а приключения найдем, не переживай.
- Просто мне нравилось играть, где всякие сражения, битвы, а тут я себя чувствую какой-то куклой в рюшечках.
- Я в курсе. Хочу, чтоб ты избавилась от этого чувства. Ты давно уже не маленькая девочка. И тебя давно уже не наряжают как принцессу. Пора бы расстаться с этим комплексом. А платье тебе идет.
- Не наряжают? А ты что только что сделал?
- Можешь надеть футболку и джинсы. Только поторопись, нам нужно успеть на прием, а потом в оперу.
Он подставил локоть, чтобы я взяла его под руку. Меня удивило, что едва мы покинули дом, как перед нами возникла река.
- Мы будем передвигаться вплавь? - предположила, - Что за мир ты выдумал?
- Ничего я не выдумал, - рассмеялся Крон, - Этот мир реально существовал и без меня. Венеция - ничего тебе не говорит?
- Говорит, - смутилась от своего невежества. И вправду, как же можно не узнать Венецию.
- Я жил здесь когда-то, - произнес он, когда мы погружались в гондолу.
- Ты никогда об этом не говорил. Я думала, твое последнее воплощение было в XV веке.
- Я тоже так думал, пока не начал вспоминать.
- Так куда мы едем?
- В гости к одной даме.
- Я не знаю, как себя вести там, - смущенно призналась.
- Это просто частная вечеринка, тебе понравится. Сыграем в карты или в лото, послушаем музыку.
Крон вел себя совершенно естественно, по всей видимости, он действительно помнил это время, но я все равно не могла воспринимать его внешний вид как должное. С забранными в хвост волосами, в этом наряде из блеска и кружев он казался участником театральной постановки. А его ноги в белоснежных чулках не могли не вызывать смеха. При этом он искренне не понимал, чем так веселит меня его внешний облик.
Когда мы высадились перед небольшим, но изящным строением, я забеспокоилась так, что напрочь забыла, что это сон. От волнения никак не могла вспомнить своего собственного имени. При этом помнила, что должна буду назвать вымышленное, и мысли зациклились на этом. Лишь когда Крон представил меня как Аллесандру Контарини, странное волнение понемногу утихло.
Прием организовала Элеонора Гонзаго, прибывшая из Вены. Ей было около тридцати, может чуть больше. Не могу сказать, что дама была красива лицом, к тому же пыталась скрыть некоторую полноту под корсетом, от чего напоминала заводную куклу, но улыбалась довольно мило и радушно. Мы обменялись нелепыми поклонами и дежурными любезностями.
Мое внимание привлек неуклюжий человек, жадно рассматривающий присутствующих дам. Он забавно передвигался, переваливаясь с боку на бок, как утка, поправляя временами, сползающий назад белесый парик.
- Это Бернардо Строцци, - пояснил Крон, - Художник, между прочим, весьма известный. Хочешь, представлю тебя?
- Лучше не надо.
- Зря ты судишь по внешности.
- Если бы я судила по внешности, то ни за что бы не отправилась сюда с тобой.
- Ну, до чего же ты все-таки консервативна! В другой раз непременно заявлюсь к тебе в джинсах, может, тогда я буду для тебя более эстетичен.
- Джинсы на тебе будут выглядеть не менее нелепо.
- Да тебе, я погляжу, не угодишь.
- Неужели тебе самому не кажется неуместным такое обилие кружев на мужчинах? А ноги в чулках? Да еще такие кривые, как у этого Строцци! А парики? А вон тот, - показала взглядом в сторону худого парня, притаившегося у клавикорда, - На нем косметики, как на престарелой проститутке!