— Сказано тебе, Илья,— не кипятись.— Савва встал меж Аленкой и мужиком.— Твоя правда—у Буйносова сыновей нет. Но дочки есть?
— Две. ^
— Так вот эта — одна из них,— попик затряс бородкой, захихикал и укоряюще проговорил:—Эх, ты, молодой мужик, трясешь носом над кафтаном, а титьки под ним не заметил. Смотри — словно репки.
— Ух, ты!
— Не базлай. Тихо сиди.
из наказа подьячему Посольского приказа, посланному с грамотой к персидскому шаху
«г..объявились на Волге воровские люди, беглецы с разных мест, Стенька Разин с товарищи. И по указу великого государя нашего в то время посланы были на них ратные люди, велено тех воровских людей побивать и разорять. И тех людей с ратными людьми в понизовых местах на Волге и на Яике бои были многие, и тогда воровские люди ушли на Хвалынское море. И о том их побеге на море государь наш к брату своему, Аббас-шахову величеству, писал, чтобы он в своей Персицкой области, около моря Хвалынского велел остереганье учинить. И с тою любительною грамотою послан был иноземец Томас Бреин.
И великий государь с милосердия своего воров пожаловал, вины их отдать велел и отпущены они, вор Стенька Разин с товарищи, на Дон Быв на Дону, вор Стенька, забыв свое обещание, снова изменил и вдругие пошол на Волгу, многие воровства чинил, царского величества казну, промысленных людей, насады, струги громил, а людей побивал а иных привел к себе в ызмену. И умножа с такими своими ворами и единомышленники, пакости всякие чинил...
...А что вор Стенька Разин пограбил шахова величества посланника и купчин, то тот Стенька и царскова_ величества бояр и воевод грабил и побивал до смерти...
...А убытки, которые от того вора и врага учинились, достойно положить на волю божию...»
В ПУТИ ДАЛЬНЕМ
1
Никита Ломтев—купчишка, если судить по московской мерке, совсем захудалый. Но здесь, в Касимове, простой люд шапку перед ним ломит часто. Сначала, когда он пустил попа с парнем на постой, страха не было— люди истинной веры худыми быть не могут. Но сейчас взяло купца сомнение. Парнишка сходил на базар, лохмотья стряхнул и оделся как боярин. Лошадь купили самолучшую, саблю, пистоль и сразу ушли со двора, не иначе, как в кабак. Вот полночь на дворе, а их нет и нет. Вестимо — награбленное пропивают.
Наконец около ворот раздались голоса, в калитку застучали. Открыл Никита ворота, струхнул еще более. Теперь перед воротами было не двое, а трое. Здоровенный мужичина, чуть согнувшись, прошел в калитку. Он нес попа, перекинув его через плечо, как мешок.
— Убили?—сипловато спросил Ломтев.
— Да нет,— пробасил мужик.— Перепил, калена вошь, ну и обезножел. Куда его?
— Тащи на сеновал, куда ж еще? Токмо не спалите меня.
— Ты не боись, дядя Никита,— икая проговорил парнишка.— Мы сразу спать. А завтра на Москву.
Все трое исчезли под лабазом. Ломтев, хоть и обрадовался, что завтра сбудет постояльцев, однако страха не избыл. Мужик шибко смахивал на разбойника с большой дороги, и поэтому купец решил не спать до утра. Обойдя вокруг лабаза, Никита вдруг услышал разговор. Быстро приставив лестницу к расшиву сеновала, он поднялся наверх и прильнул ухом к тонкой, из дранки, стене.
— Слышь-ко, Ляксандра, ты не спишь?
— Чо тебе? -
— Попик мне сказывал — вы к Москве пробираетесь?
— Ну, к Москве.
— Мне туда же надобно. Втроем не сподручнее будет, а?
— Мы же на конях. А ты чо — у стремя побежишь?
— Ох-хо-хо! — Мужик тяжело вздохнул. — Старое да малое — разуму ни на грош. Вам коньми до Москвы не добраться. Вас еще до Коломны ограбят, коней отымут, да еще и побьют. Там что ни лес — то в&тага, что ни роща—то разбой. А ты же боярином одетая, а на бояр гулящие люди злы.
— Ас тобой не тронут?
— Ни пальцем. Я заветное слово знаю.
— Ну, а тебе какая корысть с нами итти?
— Я тебя от разбойников оборонять буду, а ты меня от царских приставов да земских ярыг. Ты как-никак боярина Буйносова сынок считаешься. И потом вот что рассуди: где ты видела, чтобы боярин один, без холопов ездил. Я за холопа и сойду.
— Ну, а как поедем? Третьего коня у нас все одно нету.
— О коне не твоя забота.
— Хмельна я да и спать хочу. Утро вечера мудренее.
Купец Ломтев, успокоенный, спустился с лестницы.
Спать до утра однако не лег—поди узнай, что еще постояльцы надумают. .
Утром Савва и Аленка спали долго. Проснулись, когда солнышко уперлось в поясницу. Илейки не было. Мелькнула у обоих одна и та же мысль — не украл ли лошадей? Спустились с сеновала, вышли во двор — Илья залрягал лошадь. На дворе стояли дрожки. На дрожках — плетеная корзинка с козлами.