Богдан к тому времени дослужился до комнатного стольника, давал царю мудрые советы, что Никону было не по душе. В то время патриарх с плеча не рубил— убирал опасных ему людей хитро. Стал он нахваливать боярина, говорить о его ратной мудрости, убедил царя послать Хитрово воеводой в захолустный мордовский город Темников. За год Богдан Матвеевич темниковскую крепость привел в наилучший вид. Никон посоветовал государю перевести воеводу в Керенск, где крепость совсем обветшала. Хитрово укрепил и Керенск. Царь пожаловал любимому воеводе 500 дворов под городом Царево-Санчурском и послал его обносить валом город Симбирск. И здесь Хитрово отличился тоже. Тогда царь вопреки советам патриарха позвал боярина в Москву и сделал его головой челобитного приказа. В 1654 году Богдан уже царский оружейничий с многими иными поручениями. Под руку Хитрово попала Оружейничья палата и тесно к ней прилежэшие Золотая и Серебряная, а также мастерские царя и царицы. Здесь создавалась вся живопись: и парсунная, и простая. Отношения Богдана с Никоном крайне обострились. Для вида вроде бы соглашаясь с Никоном в искоренении икон «франкского и польского письма», Хитрово подбирал богомазов, умевших делать иконы со смыслом, в новом, живом исполнении. Никон жаловался царюг «Что толку — я жгу ерестные иконы, глаза им колю, на плиты каменные бросаю, а толку что? Богдашка со своими иконописцами Янкой Козанцем, Симонкой Ушаковым да Гришкой Кондратьевым сызнова напишут». Царь защищал Богдана.
Три года боролся Никон со смутой и разбоями, сумел убедить царя, что на земле Московской воцарится покой, но его крутые меры мало помогали делу, скорее, еще более ожесточили народ.
Беглые люди, страшась кары, умирали в лесных ватагах, но в свои деревни и села не возвращались.
Пустели вотчины, горели именья, всюду лилась кровь.
В 1655 году Никон убедил царя издать указ, по которому объявлялось прощение всем беглым, если они принесут покаяние и возвратятся восвояси. Эта мера не помогла. Люди по-прежнему бежали от голода, налогов и поборов. Грабежи, поджоги, убийства господ увеличились. Никону казалось — вся страна превратилась в сплошной разбойничий лагерь.
Снова пришлось вернуться к устрашению. Было набрано несколько тысяч сыщиков из дворян, их рассылали во все концы державы. Ловили, судили, казнили беглых крестьян и посадских людей, а заодно и обирали мирных жителей. Убегали в лес из своих полков ратные люди. Вера во всемогущество Никона пошатнулась. После раскола православной церкви усомнился в его святости и сам царь. Боярин Богдан Хитрово решил нанести Никону первый удар.
В 1658 году в Москву приехал грузинский царевич Теймураз. Связи с Грузией в ту пору для царя были очень важны, и гостю уготовили пышную встречу. Привечать Теймураза поручили Богдану. Никона на торжество боярин не пригласил, а это было неслыханным оскврблением патриарха. Никон послал во дворец своего дьякона, чтобы узнать, почему его обошли приглашением.
Хитрово дьякона во дворец не пустил, а когда тот хотел войти силой, ударил его палкой. Дьякон с окровавленной головой прибежал к патриарху. Никон тотчас же написал царю письмо с требованием наказать
боярина. Царь ответил: «С боярина Богдана сыщу, ког* да будет время», — но Никона во дворец не позвал. Уязвленный до крайности, патриарх уехал в свой Воскресенский монастырь на Истре. Стало известно, что он решил торжественно отречься от верховной кафедры, на
- деясь напугать царя
Бояре только этого и ждали. Они сразу стали искать замену Никону. Было названо три имени: Питирим,
троицкий архимандрит Иосиф и ростовский митрополит Иона.
Борьба Никона за власть длилась более пяти лет. Стоило только появиться на патриаршем престоле новому человеку, Никон приезжал, изгонял его и снова уезжал на Истру. Он знал: бояре без Вселенского Собора патриарха сменить не могут.
ЧИТАЮЩИМ ДЛЯ УВЕДОМЛЕНИЯ
«77о рассказам весьма серьезных людей я знаю, что Разин тайно, переодевшись, чтобы не быть узнанным, приходил в Москву и рассылал оттуда своих людей, чтобы они узнавали, каковы настроения русских и подстрекали их к мятежу под предлогом борьбы за прежнюю свободу против боярского засилья».
Иоганн Марций. *Диспутация*.
Над рекой поднялось утро. Вышло из-за леса солнце, осветило золотые маковки церквей. Илья встал на корму лодки, крикнул: