Ларсен обещал мне немедленно послать обе эти радиограммы, и я вернулся в свою каюту, чтобы немного всхрапнуть. Потому что, должен вам сказать, мне совсем не нравится работа, которую мне поручили, а когда мне что-нибудь не нравится, я стараюсь думать об этом как можно меньше. Это никому не причиняет вреда, дает отдых организму и ничего не стоит.
Моей первой мыслью после пробуждения было, что кто-то пытался меня уничтожить во время сна. Такое ощущение, что мне в рот засунули половину коврика, лежавшего перед кроватью. После проверки оказалось, что дело в моем языке. Проклятое шведское виски!
Я встал, навел красоту и натянул плащ. Потом вышел на палубу. Во всех углах, при слабом свете, который теперь был разрешен, я увидел пассажиров, смотревших на землю с облегчением и радостным видом.
Я увидел стюарда, который караулил багаж. Я подошел к нему, и он сказал, что мы причалим через четверть часа. Я сунул ему чаевые, потом закурил сигарету, прислонился к стрингеру и бросил взгляд на крытую часть мостика. В одном углу я увидел малышку, сидящую в шезлонге.
Я смотрел на эту курочку, можно сказать, просто ошеломленный. Потому что задавал себе вопрос, как это могло случиться, что за все эти дни, которые я провел на этом судне, только сейчас ее обнаружил.
На меня красивые ноги производят странное впечатление. Один парень, который со мной учился, рассказывал, что когда-то в античном Риме жила девочка по имени Мессалина. У нее ноги были сделаны по компасу, и парни того времени становились сумасшедшими и делали себе харакири из-за нее. Ну что ж, это вовсе меня не удивляет!
Прямо над ней горела синяя лампочка, и этого было достаточно, чтобы я мог в основном рассмотреть ее. И говорю вам, у нее такие ножки, которые заставляют вас столбенеть на целых пять минут.
Пока я был погружен в такие мысли, названная курочка закурила сигарету. Пламя зажигалки осветило ее мордочку… и я закрыл рукой рот, чтобы не заблеять. Потому что отлично знаю эту девочку. Ее зовут Жуанелла Рилватер. И эта крошка — тертый калач. Когда ее муж, Ларви Рилватер, нуждается в ее помощи, она умеет оказать ему эту помощь во вскрытии сейфов. Как-то я уже с ней сталкивался.
Встреча меня сильно поразила, и я стал размышлять. Кажется немного странным, что эта куколка пересекает океан на том же самом судне, что и я.
Если бы вы хорошо знали Жуанеллу, вы бы поняли мое беспокойство. Потому что Бог знает, чем забита ее голова. И она однажды заявила, что питает слабость ко мне.
Как раз в этот момент судно здорово качнуло, и, чтобы не растянуться, я уцепился за кучу багажа и почувствовал, что мои пальцы коснулись небольшой гитары. Я сразу взял ее.
Вообще-то у меня поэтическая натура. И когда я вырываюсь из этой гонки за преступниками, мной овладевают возвышенные мысли. Иногда они выливаются в песенки, наполненные вздохами, охами, цветочками, клятвами и обещаниями. В некоторые моменты вся эта мешанина под перебор гитары действует трогательно даже на меня самого. Женщины же вообще сходят с ума и начинают меня боготворить. Вот и сейчас, убедившись, что вокруг никого нет, я послал подобную импровизацию красотке внизу.
Жуанелла наклонилась вперед, чтобы увидеть, откуда шла эта музыка. Она пожала одним плечом. Я продолжал:
Жуанелла покинула шезлонг, подняла ко мне лицо и воскликнула:
— Скажите-ка! Вы что, считаете себя Бингом Кросби? — Потом внезапно она узнала меня. Отступила на шаг, делая вид, что ошеломлена, и воскликнула:
— Вот это да! Я согласна превратиться в соляной столб, если это не Лемми Кошен! О, Лемми! Это первая радость, которую я испытываю за все путешествие. Я…
— Кричи не так громко, Жуанелла, — сказал я, — и, если тебе не трудно, то постарайся забыть, что я Лемми Кошен, потому что в настоящее время я совсем не он. Я мистер Сириус Т. Хикори из Трансконтинентального Детективного агентства.
Я спустился на четыре ступеньки и подошел к ней.
— Кроме шуток! — с лукавой улыбкой проговорила она. — Это в первый раз я слышу о джимене, который выдает себя за частного. Должно быть, существует сенсационная причина для этого!