Это заставило меня внутренне усмехнуться. Я сказал себе, что когда покончу с ним, его восхищение вероятно, просто улетучится.
Он проводил меня к бару и представил каждому из присутствующих. Это было забавно, какую комедию каждый играл! Никто как будто не знал другого. А между тем, все прекрасно знали друг друга. Я бы даже сказал, что у каждого было определенное мнение о других.
Прежде всего он представил меня Жералдине. Она пожала мне руку. У нее был недоумевающий вид. Я хочу сказать, что ей, кажется, неизвестно какого поведения придерживаться.
Потом я познакомился с мадам Жуанеллой Рилватер. Она мне невинно улыбнулась и сказала, что всегда приятно встретить американца, когда находишься в чужой стране. Я ей ответил, что у меня перехватывает дыхание, когда я знакомлюсь с такой очаровательной дамой, как она. Поинтересовался, хорошо ли она перенесла путешествие на корабле и встретила ли знакомых. Она ответила, что не любит моря и предпочитает не говорить об этом. После чего поспешила опорожнить стакан с двойным мартини.
Наконец Назаров представил меня Эдванн, взяв ее за руку и назвав своей сестрой. Потом добавил, что надеется, что мы станем добрыми друзьями.
Я вам уже сказал, что восхищен этой рыжей куколкой. Она взяла мою руку и приветливо потрясла ее. Она смотрела на меня такими кроткими и доверчивыми глазами, такими счастливыми и нежными, что мое сердце чуть не растаяло. У девочки, которая убила Родни, очень крепкие нервы! Господь Бог выдал ей большую порцию.
В этот момент дверь отворилась, и вошел новый посетитель. Он был маленький и тощий. Я дал ему около пятидесяти лет. Нос у него иглой и рожа довольно странная. Назаров подозвал его и представил. Его звали Зелдар Альфонс, и кажется, он был доверенным человеком и занимался коммерческими делами Назарова.
Я пожал руку Зелдара, который спросил, как я поживаю. Он хорошо говорил по-английски.
Кажется, теперь все приглашенные были на месте. Я полагаю, что этот Зелдар должен был говорить со мной о делах Назарова и убедить, что казак — деловой человек и у него есть галеты.
Мне налили виски. Разговор стал общим. У всех счастливый и доверчивый вид. Но тем не менее, чувствовалось небольшое напряжение, которое все портило.
Вскоре мы покинули бар, чтобы пойти к столу. Посмотрев на меню, я увидел, что оно замечательно. Уверен, Назаров — специалист по гастрономии.
Разговор снова возобновился. Жуанелла рассказывала Эдванн о красотах нью-йоркской жизни. Зелдар шептал мне на ухо цифры. А двое голубков, Жералдина и Назаров, обменивались нежными взглядами и словами.
Я слушал очень невнимательно сообщения Зелдара о делах. Назарова, потому что он говорил мне о балансе и о каких-то крупных суммах. Оказалось, Назаров — большой воротила в деле импорта-экспорта. Это меня лишь смутно интересовало. Что меня интересовало, так это то, как я разворошу все здесь. А в ожидании — шампанское прекрасно, это не пиво.
Несколько минут спустя после окончания ужина Жералдина и другие дамы встали и отправились подправить свою красоту. Казак бросился вперед, чтобы открыть им дверь, а Зелдар направился к бару.
Я сидел в конце стола, и три мышки должны были пройти мимо меня, чтобы выйти. Жералдина прошла не глядя на меня. Жуанелла бросила на меня черный взгляд. Эдванн почти задела меня и положила около моей руки бумагу. Я взял ее.
Назаров и Зелдар беседовали около бара. Заметив на стуле сложенную газету, я пошел за ней и развернул, чтобы иметь возможность прочитать бумагу Эдванн. Вот что там было.
«Я прошу вас верить мне, несмотря на то, что произошло и что вы могли подумать обо мне. Я только хочу вам помочь.
Не устраивайте здесь шума. Напротив, найдите подходящее извинение, чтобы уйти в половине первого, и отправляйтесь подождать меня ко мне, в апартаменты 72, здания 60 по улице Клермон. Я уронила ключ около вашего стула. Я присоединюсь к вам около часу ночи. Я не только смогу сказать вам все, что вы хотите узнать, но и помочь. Я хочу…»
Послание на этом заканчивалось. Вероятно, ее прервали прежде, чем она закончила.
Вот это послание! Но я не спрашиваю себя, что делать. Потому что я прекрасно знаю, что.
Стараться объясниться с этими людьми — последнее дело. Потому что если они решили молчать все сообща, что бы вы хотели, чтобы я сделал? Я окажусь в глупом положении, вот и все!
В то время, если рыжая кошечка рвется что-то мне сказать, это здорово.
Я не вижу никаких возражений против этого свидания, потому что буду настороже. И она это знает.