— Я сомневалась, что мы будем путешествовать на одном корабле. Когда я тебя заметила в первый же день путешествия, я была напугана. Я сразу же отправила Жералдине по радио послание, в котором говорилось, что еду к ней по поручению ее отца и, если она захочет связаться со мной по радио, пусть подписывает свои послания «Друг». Я это сделала на тот случай, если ты сговоришься с радистом.
— Моя дорогая, у тебя есть мозги, — сказал я. — Это могло тебе дорого обойтись, если бы ты продолжала надувать меня. Но теперь ты можешь быть скорее полезной, чем помешать. Скажи-ка мне, кто активно занимался этим похищением. Кто эти парни, которые замешаны в это дело?
— Их трое, — ответила она. — Лодц, Борг и одна курочка, мне неизвестная. Курочка высшего класса. Бидди Перринер был парнем, которого легко было заманить, пользуясь женщиной, как приманкой. Потому что он влюблялся во всех, с которыми встречался, если они были хорошо сложены и приветливо улыбались. Так вот курочка, о которой идет речь, должна была заманить его в такое место, где его и зацапали. В сущности, это было простое дело.
— Ты не могла бы мне описать эту девочку, о которой ты говоришь? — спросил я.
Она отрицательно покачала головой.
— К чему это? — спросила она. — Разве это имеет значение?
— Я еще не знаю, — ответил я. — Но меня бы рассмешило, если бы я узнал, что это та курочка, которую я застал сегодня утром в твоем номере.
Жуанелла ошеломленно посмотрела на меня.
— Да, — сказал я. — Сегодня утром, когда ты была у парикмахера, я приходил к тебе для небольшого конфиденциального визита. Я узнал, что Жералдина уехала, и хотел знать, не осталась ли какая-нибудь записка об этом у тебя, объясняющая исчезновение малышки.
Жуанелла была явно недовольна моим вторжением.
— Когда я находился в твоей комнате, услышал шум в ванной. Дверь была приоткрыта, и я смог посмотреть в щелку. Там находилась красотка, которая шарила в аптечном шкафчике. Она искала что-то, не знаю что, потом я скромно удалился. Так что мне интересно знать, не та ли это особа, которая, как ты говоришь, работает с Лодцем и Боргом.
— К чему ей было приезжать в Париж, Лемми?
— По той же причине, что и Боргу. Чтобы получить свою долю добычи. Потому что Назаров не мог заплатить им раньше, чем получит выкуп, или потому, что хотел их надуть. Во всяком случае, раз Борг приехал в Париж, нет никакой причины, чтобы двое других не сделали то же.
— Понимаю, — сказала Жуанелла.
— Ты должна играть эту игру вместе со мной, — сказал Лемми.
— Согласна, Лемми. Что я должна делать?
— Я хочу теперь заняться Зелдаром. Может быть, он замешан в дело Перринера. Но, может быть, и нет. Это то, что мы должны выяснить. Ты знаешь его адрес?
— Да. После того как ты ушел из кафе «Казак» в тот вечер, Зелдар сказал, что он живет в квартире в билдинге «Мирамар», на улице Мира.
Я посмотрел на часы.
— О'кей, — сказал я. — Вот что ты сделаешь. Сейчас без двадцати три. В три пятнадцать ты вызовешь «Мирамар» и попросишь соединить тебя с апартаментами Зелдара. Когда он будет на конце провода, ты ему скажешь, что тебе необходимо увидеться с ним. Нечто очень важное для передачи ему. Что это срочно и важно.
Вероятно, он придет сюда. Он появится около четырех часов. Я же вернусь теперь в Гранд-отель, чтобы быть поблизости от его жилища. И я буду ждать около телефона. Если он решит прийти повидать тебя сейчас же, ты известишь меня.
— О'кей, — сказала Жуанелла. — А если он придет, что я ему скажу?
— Мне наплевать на это. Выдумай, что хочешь. Расскажи ему историю про Сержа и Эдванн. Скажи ему, что Жералдина исчезла и что ты сходишь с ума от беспокойства. Но только не говори ему, что ты знаешь, что Назаров мертв. Дай ему понять, что ты приятельница Борга и замешана в похищении Бидди. Интересно посмотреть, как он будет на это реагировать. Во всяком случае, самое важное — это удержать его здесь как можно дольше. Поняла?
Она ответила мне о'кей, потом, когда я подошел к двери, сказала:
— Эй, Лемми! Ведь теперь я твоя помощница, и ты мог бы, как воспитанный человек, пожелать мне доброй ночи!
Я вернулся к ней и поцеловал ее. Она обняла меня за шею и крепко прижалась губами к моим губам. Я вас заверяю, что у этой курочки дьявольский темперамент.
Когда я оторвал свои губы от ее, произошел такой шум, как когда отрывают горчичник от груди моего дедушки.
Она проговорила слабым голосом:
— У тебя есть одно достоинство, мой красавчик. Несмотря на то, что ты так же холоден, как рожденный на Северном полюсе, у тебя замечательная техника. — Она поправила волосы и продолжала: