В этот момент моя сигарета была почти до конца выкурена. Я бросил окурок, открыл портсигар, достал другую и закурил. Потом встал и протянул ему свой портсигар. Левой рукой он взял сигарету. Я громко защелкнул портсигар, и в то время, как он совал сигарету в рот, я сделал жест, как будто хотел положить портсигар во внутренний карман пиджака.
В тот момент, когда моя рука проникла под пиджак, я выронил портсигар и схватил люгер. Рука Лодца, в которой он держал свой пистолет, свисала в стороне. Он только успел захватить губами сигарету, когда увидел мою петарду, выходящую из пиджака. В тот момент, когда он начал поднимать свою правую руку, я выбросил вперед свою левую ногу. Это захватило его врасплох, а моя правая рука ударила его по затылку.
Это рукояткой люгера я ударил его по голове. Он даже не успел сказать «уф» и потерял сознание.
Я схватил телефон и позвонил Еруарду. Звонок довольно долго дребезжал. Потом он снял трубку. Его голос был сонным.
— Хелло, Еруард! — сказал я. — Это Кошен. Я буду говорить быстро и мало, чтобы нас не успели прервать. Я по горло в работе.
И я коротко рассказал ему, что произошло. Я просил его немедленно приехать сюда, чтобы забрать Лодца и поместить его в кутузку. Потом, чтобы двое его людей остались здесь дожидаться возвращения Зелдара. И чтобы также забрали и этого типа под каким-нибудь предлогом. И чтобы держали его до тех пор, пока не услышат обо мне.
Еруард ответил мне: «О'кей», потом добавил, что ему кажется, что дело газует. Я усмехнулся в аппарат.
— Еще как! — воскликнул я. — Если бы вы были здесь, то тоже радовались бы. Потом я попросил его позвонить в Бурже, чтобы для меня был приготовлен самолет, и чтобы у пилота была готовы виза, чтобы мы могли сразу же взлететь, как только я прибуду туда.
Еруард ответил мне, что немедленно займется этим. Я попросил его еще об одном. Я сказал, что к нему придет куколка от моего имени. Что ее зовут Жуанелла Рилватер. Это девочка, которой занимался Брикуэ.
Я ему сказал, что Жуанелла теперь работает на нас. Я поручил ей передать ему некоторые сведения. И я просил его помочь чем только он сможет девочке в работе, которую я ей поручил.
Еруард заверил меня, что он все сделает. Потом он еще немного посмеялся и сказал, что мои методы поразительны и даже, можно сказать, уникальные.
Я ему ответил, что когда его увижу, расскажу ему историю, которая заставит его шевелить ушами так сильно, что он будет вынужден привязать из веревкой.
Потом я повесил трубку.
Лодц по-прежнему был в отключке. Я обшарил его карманы и нашел бумажник и письма. Я сунул их в карман, револьвер тоже.
Потом я оборвал телефонный провод. Взял галстук парня и связал его.
Потом я быстро смотался оттуда.
Было уже почти пять часов, когда я снова был в «Сент-Ани». Жуанелла страшно зевала, но выглядела хорошо в неглиже из крепдешина.
Она стала говорить, но я велел ей заткнуться и налить мне выпить. И оставаться благоразумной и тихой, потому что мне нужно прочесть письма.
Она налила мне виски, растянулась на диване и замерла.
Я достал из кармана письма Лодца и начал просматривать их. Было одно письмо, которое много значило:
«Мой друг,
Вам совершенно не из-за чего беспокоиться, потому что все будет очень хорошо с Париже. После завершения операции получите деньги. Будьте терпеливы и скажите вашей приятельнице, чтобы она тоже запаслась терпением… Скоро она будет ходить в бриллиантах…
Возможность мошенничества, о которой вы сказали, будет немедленно пресечена поворотом дела, который произведут в Париже мои помощники. И даже если ситуация станет слишком напряженной, мои помощники в Лондоне имеют филиал, готовый функционировать немедленно.
Так что видите, все очень просто. Вы опасались, что наш молодой друг не согласится, но это исключено. Даже в том случае, если он не испугается смерти, поворот дела, безусловно, его сломит.
Если вы обязательно хотите приехать, приезжайте. Мы сможем с вами встретиться. Но будьте осторожны. Единственное, что меня беспокоит, это Эдванн. Вы знаете, почему. Если вы приедете в Париж, будьте осторожны и при ней не говорите об истории в Америке. И если вы приедете, привезите с собой вашу очаровательную подругу. Она смягчит самое черствое сердце.
Серж».
Прочитав письмо, я улыбнулся. Наконец-то что-то прояснилось. Это письмо, которое Назаров написал Лодцу в Нью-Йорк, когда парень дожидался своей галеты, многое открыло мне.
Этажный слуга принес нам кофе, который заказала Жуанелла. Она наполнила две чашки, и мы закурили сигареты. Я предложил ей устроиться поудобнее и внимательно послушать меня.