Борг и Вилли Лодц приехали в Париж каждый в отдельности, чтобы заставить Назарова или Зелдара, или еще кого-нибудь выдать им обещанную в Нью-Йорке галету.
Курочка Лодца, у которой мозгов оказалось больше, чем у остальных, прямо направилась в Делфзейл, преследуя свой фрик и фрик Лодца. Но она готова предать своего Вилли и отдать мне долю бедного парня, потому что тот попал в кутузку во Франции. Вы не находите эту куколку очаровательной?
Назаров обманывал свою жену. Он сказал ей, что похищение Бидди было заурядным похищением, и он заставлял ее выдать себя за его сестру. Потом, когда она обнаружила подоплеку этой истории и просила отказаться от нее, он стал угрожать ей. В результате — две смерти.
А теперь я собираюсь надуть девочку Ардену, как будто я настоящий Чарли Хаит. Но ничего не известно. Может быть, он этого и не сделал бы.
Во всяком случае, я уверен, что тип, которой сказал, что преступление не оплачивается, был прав. Только преступники никогда не прислушиваются к этим словам.
После всех этих размышлений мне внезапно вспомнилась Жуанелла. Как она там устроилась? Удачно ли ей удалось приехать в Лондон и вовремя ли она повидалась с Херриком из Скотланд Ярда? И удалось ли тому найти Жералдину? Потому что если дело пойдет нехорошо здесь для банды, эта девочка многим рискует. Тамошние бандиты уничтожат ее.
Кроме того, меня немного беспокоило то, как я смогу уговорить сегодня вечером Бидди, и должен буду ему сказать, что при всех обстоятельствах он не может рассчитывать увидеться со своей сестрой, потому что она, как и он, будут уничтожены, даже если план банды удастся. Это будет для меня мучительно, но я вынужден буду это сделать. И если у него есть хоть капля разума, он позволит себя увезти, не особенно протестуя.
Но я не очень рассчитывал на это. Потому что я много раз убеждался, что единственно чему люди редко верят, это правде.
Я приведу вам один пример.
Это было во время моего пребывания в Мексике. Это происходило в Чихуахуа. Я познакомился с одной куколкой. Самого высшего класса. Девочкой, на которую нельзя было смотреть без того, чтобы стать мечтательным и сентиментальным. Роскошный кусочек, который заставляет вас думать о рае.
И у этой курочки была слабость к Лемми. Это из-за моего поэтического темперамента. Во всяком случае, у нас появилась привычка нежно беседовать в одном из углов патио. И когда мы не беседовали, то смотрели друг другу в глаза. Я рассказывал небольшие истории, истории, которые дамы любят слушать по радио. И после каждой истории она целовала меня. Поцелуй был так горяч, что смог бы сдвинуть танк.
И каждый вечер, когда Лемми находил, что атмосфера становилась слишком накаленной, он бросал взгляд позади веранды и говорил: «Кариссима[1], я вижу, что твой муж приближается». И каждый раз она мне отвечала: «Лемми, мой тореадор, уходи, уходи, и мое сердце будет следовать за тобой».
И я убегал.
Но однажды ночью, когда по обыкновению я бросил взгляд назад, что же я увидел? Ее господина и хозяина собственно персоной. По тому, с каким видом он шел по песку аллеи, можно было сразу понять, что что-то сильно беспокоило парня. Или он услышал о моих визитах, или за ним гнался эскадрон гремучих змей.
Естественно, я беспокоился. Я вскочил, страстно поцеловал девочку и сказал ей: «Кариссима, мне необходимо бежать, потому что я заметил твоего мужа».
И что же произошло?
Как раз потому, что это был единственный правдивый случай, она отказалась мне верить. Она ответила мне: «Нет… Ты всегда говоришь мне это. Это неправда. Я тебя не отпущу».
И прежде чем успел освободиться от куколки, ее Жил подошел к нам и устроил сеанс метания ножей, на который я бы с удовольствием посмотрел, если бы это не касалось меня. Если бы тип не промахнулся, то Лемми лежал бы в цветах и лентах.
Это доказывает, что нужно быть предельно осторожным в выборе места и времени, чтобы говорить правду девочкам. Потому что, если это будет даже для ее пользы, она вам не поверит, или, ради разнообразия она вам поверит, но это ей не доставит ни малейшего удовольствия.
Я еще не встречал ни одной мышки, которая не предпочла бы хорошую ложь, если это приятнее правды для нее.
Я проснулся без четверти одиннадцать и сразу стал готовиться к акции. Осмотрел обойму и люгер. Надел пальто и надвинул шляпу на глаза. Потом выпил за свое здоровье и, наконец, нырнул в туман.