Я снова глубоко вздохнул.
— Вы торжествуете во всем направлениям, Жоржетта, но позвольте вам сказать, что есть одна вещь, которую вы не знаете. Это то, что я вас застал в Париже, когда вы шарили в ванной комнате у девочки Жуанеллы Рилватер. Что вы там искали, моя красавица?
— О, ничего специального. Я просто хотела навести справки об этой вновь прибывшей, которая была замешана в деле и о которой я не знала абсолютно ничего.
Это признание меня немного утешило. Но Жоржетта тотчас же добавила:
— Я находилась в ее спальне, когда вы вошли в салон. И тогда я прошла в ванную комнату. И я открыла аптечный шкафчик, чтобы иметь возможность наблюдать за вами в зеркале. Я в тот же вечер уехала в Делфзейл, так что у меня не было времени выяснить, кто вы такой.
Я тяжело вздохнул. С этой малышкой я проигрывал во всем.
— Во всяком случае, мой милый зайчик, — сказал я, — что касается Зелдара, то можете надеть по нем траур. Это я унесу его в своих руках.
— Нечего об этом говорить, Лемми. У меня приоритет.
— Да, — сказал я. — Тогда скажите мне, что вы сделаете с ним. Вы ничего не сможете доказать против него. Вам известно, что он собирался сделать, но у вас нет ничего против него такого, что позволило бы повесить его. Я вас отлично знаю. Вы поместите его в кутузку до окончания войны, а потом отпустите. И он прекрасно выпутается!
Жоржетта пожала плечами.
— Послушайте меня, моя очаровательная, — продолжал я. — Этот парень, это навоз. Он убил Родни Уилкса, но сделал это он не сам. Но я не могу это доказать. И так как Эдванн и Серж тоже мертвы, ничего нельзя доказать. Потом он сознался мне, что убил этих двоих, но будет отрицать это перед судьями, и вы не сможете доказать обратное. Все его преступления хорошо закамуфлированы. У этого подонка варили мозги.
Потом существуем мы. Вы слышали от него, что он собирался с нами сделать, с Бидди и мной.
Тут нельзя колебаться, мой зайчик. Вы должны сказать вашим людям, что Зелдар принадлежит мне. Я могу его обвинить. Потому что похищение за пределы США расценивается как федеральное преступление. И это может привести парня на электрический стул. И во всяком случае я могу гарантировать ему пожизненное заключение.
Она снова пожала плечами.
— Как вы сможете доказать, что он стоял за похищением Бидди? — спросила она. — Серж и Эдванн Назаровы мертвы. Вилли Лодц и Борг не вернутся в США, Ардена Ванделл уже убежала в Мексику.
Вы не сможете предъявить никакого обвинения Зелдару. Никто ничего не скажет. А похищение было осуществлено Арденой, Боргом и Лодцем, Вы ничего не сможете доказать, Лемми,
Я встал. Дело было закончено.
— Пошли, — сказал я. — Вы меня убедили, Жоржетта. Мне остается только откланяться. Но я хочу немного пройтись и посмотреть, что же происходит. А вы были бы очень милы, если бы устроили нам по чашечке кофе.
Она вышла вместе со мной, чтобы пройти на камбуз. Я же поднялся на мостик. Ветер немного стих, но судно продолжало качать. Я был вынужден хвататься за все, что попадалось под руку. Потом я облокотился о стрингер, чтобы хорошенько осмотреться вокруг.
Охраняющий нас миноносец был виден вдалеке. Мне было видно, как он рассекает волны, тонкий, мощный, решительный. Он заставил меня вспомнить о Жоржетте.
В тот момент, когда я подумал о Жоржетте, «Майборо» так сильно качнуло, что я вынужден был ухватиться за поручни. Моя рука коснулась звена какой-то цепи. Я посмотрел на нее и увидел, что ухватился за секцию релингов, которую убирают, чтобы опустить трап. Там была цепочка и засов, которые удерживали ее на месте.
Я толкнул засов и немного сдвинул конструкцию, и почувствовал, что она пошла.
Я вернул секцию на место, чтобы никто ничего не заметил. Но не задвинул обратно засов.
Потом я подождал немного, чтобы дать Жоржетте время вернуться из камбуза. Потом тоже прошел туда и попросил у девушки, которая там находилась, пакетик с солью.
Внизу лестницы я достал из кармана маленький флакон с виски, который мне дал капитан, и выпил половину. Потом всыпал некоторое количество соли в горлышко.
Затем я поднялся на палубу и на мостик. Бидди был там, он разговаривал с офицером королевских Морских Сил. Я сделал ему знак и спустился на палубу. Он подошел ко мне.
— Бидди, — сказал я, — я много думал о Зелдаре. Это действительно зебр, которого я не люблю. Я нахожу его неприятным.
Бидди сказал мне то, что он думает о Зелдаре. В очень выразительных словах. И старательно подобранных… Я достал из кармана флакон виски.
— Вместе с тем, малыш, — продолжал я, — было бы не по-человечески отказать ему в глотке виски, если он нуждается в подкрепляющем.