— Не имеем права рисковать их жизнью…
Что еще сказал командир, этого ребята не слышали: он говорил тихо, а в это время на тральщиках затарахтели моторы.
— Это вам завтрак, — говорит Изотов, протягивая Вите хлеб с маслом и открытую банку мясных консервов. — Поделись с товарищами по-флотски! — добавляет он, почему-то грозит пальцем и убегает на катер.
— Хлопцы! — кричит ребятам старшина. — Заходите в гости! Трофейный автомат покажу!
Вот старшина знает, кому можно, а кому нельзя…
Тральщики ходят лесенкой. Один — впереди, а другой сзади и немного сбоку. Когда катера пришли, один из них поставил у берега трал, отошел от него да как даст самый полный ход! Вся корма в волнах! Тральщик идет прямо туда, где лежит мина, а на корме его стоит матрос и сбрасывает глубинные бомбы. Они взрываются сзади катера. Даже здесь, на берегу, слышно: тук! Потом вода забурлит, приподнимется, словно кто-то большой по дну гуляет, и снова река гладкая, без бугров.
Сколько оглушенной рыбы плывет!.. Ее ребята набрали много. Брали и лещей, и язей, и стерлядь: теперь все равно дома во всем сознаваться придется.
А потом катера стали тралить. Тралили они долго, а мину взорвать не могли. Ходят друг за другом, елозят по реке, и все тут. Сначала ребятам было интересно, а потом наскучило.
— Не умеют взрывать, — вздохнул Коля. — А у нас…
— У вас, у вас! — рассердился Витя. — Все у вас! Думаешь, что мину вытралить — раз прошел, и готово?
— Отец говорил, что они другой раз целый день по минному полю ходят, а вытралят только одну, — поддержал Ваня.
Дует ровный низовой ветер. Волны с белыми гребешками бьются об яр. Вода у берега мутная, желтая. Рыбачить нельзя. И друзья улеглись в тени дерева и следят за тральщиками.
— Витя, а они сами, как пароход, взорваться могут?
— Могут…
— Матросам там, наверное, страшно, — размышляет вслух Коля. — У нас говорят, что самые смелые на тральщиках служат. Они каждую минуту погибнуть могут.
Незаметно ребята уснули и проснулись от сильного взрыва. Первое, что они увидели, — длинный, тонкий столб воды около одного трала.
— Взорвали!
Теперь глаза хоть зашивай, все равно не закроются.
Сверху показался пассажирский пароход. Один тральщик подошел к нему, развернулся, и пароход направился за ним: тральщик вел его через минное поле и по одному ему известному фарватеру.
Под вечер взорвали вторую мину. Она лежала на мелком месте, и столб воды был широкий, пушистый, словно из воды вдруг кудрявое дерево встало.
Тральщики у берега.
— Спасибо, ребята! — сказал командир и снова пожал руку каждому. — Теперь лезьте на катер. Мигом дома будете.
Коле нужно поворачивать в сторону от реки, но он промолчал об этом и вслед за Ваней залез на катер. Горячая палуба жжет босые ноги. Но это ничего! Все можно вытерпеть, если плывешь на военном катере, да еще с пулеметом да с флагом.
А катер быстро несется вперед: еще один поворот реки — и Ванин дом. Как жаль, что он так близко…
На берегу на скамеечке сидит отец. Он смотрит на катера. Вот что-то крикнул. К нему подошли мама и бабушка. Они прикрыли глаза от солнца ладошкой и тоже смотрят на катера…
— Данилыч! Принимай своего!.. Славный помощник растет. Помог сегодня две мины вытралить.
Ваня смотрит только на жилистые, загорелые руки отца. От них всего ожидать можно… Вот они тянутся к нему. Как хорошо у отца на руках! Сердце у Вани бьется часто-часто…
— Мать! Накорми их, — говорит отец и, легонько шлепнув Ваню по спине, подталкивает мальчиков к дому. — Тоже мне, внештатные наблюдатели!
Голос у отца ласковый и чуть-чуть дрожит.
Поели и быстро легли спать. Уже сквозь сон Ваня услышал, как отец сказал:
— А придется, мать, оборудовать для ребят наблюдательный пункт. Пусть тоже всему народу помогают.
Глава восьмая
ОГОНЬ НА СЕБЯ
Несколько дней шел дождь. Радостно поднялась, зазеленела поникшая было трава, ручейки превратились в реки.
Капли барабанили по палубе катера то требовательно грозно, то успокаивающе монотонно. Матросы приходили с вахты промокшие до нитки, но довольные: самолеты не появлялись, и караваны судов шли беспрепятственно. И траление не прекращалось!
— Пусть еще недельку польет, — говорили матросы. — Мы за это время почти все мины уничтожим.
В пелене дождя то и дело мелькали приземистые силуэты тральщиков и изредка вздрагивал воздух от взрыва очередной мины.
Внезапно налетел ветер. Волга еще больше потемнела, покрылась морщинами косматых волн, деревья согнулись под напором воздуха, да так и остались стоять, склонившись к земле и дрожа мелкой дрожью.