— Целитель Помфри, стажер-целитель наследница Морган, прошу вас присутствовать через два часа в больнице. Будете ассистировать на операции.
Мы с Барбарой быстро в две палочки привели Больничное крыло в полную готовность к завтрашнему приему, ведь нас ждет осмотр домовых эльфов, которых, похоже, никто в Хогвартсе не считал.
***
Операция по выращиванию нового сердца прошла успешно — нам бы такие умения там, на фронте. Я вернулась вымотанная, голодная, но довольная. Вызвала эльфа, то ли с обедом, то ли с ужином, и устало упала в кресло. И тут раздался тихий, почти неслышный стук в дверь.
— Минерва, вы? — удивилась я, увидев на пороге не вчерашнюю разъяренную фурию, а такую же измотанную, только заплаканную женщину.
— Поппи, прости меня… — начала она.
— Минерва…
— Не перебивай, пожалуйста. Я вчера вела себя недопустимо. И это я натравила на тебя сегодня целителя Сметвика.
Я пожала плечами. Далеко не все пациенты понимают, что врач им не враг, даже если его методы кажутся чрезмерными.
— Он мне уже объяснил, насколько важны оказались результаты твоих исследований, что никакое волшебство не успело бы меня спасти и вообще толком не показало бы, что со мной происходит, а я даже могла бы не понять, от чего умерла. Помоги мне, Поппи, я на все согласна.
Я обняла ее за плечи.
— Минерва, дорогая, это ты меня извини. Я поддалась своему мнению о тебе, как о бесстрашной гриффиндорке, решила, что тебе море по колено, и ты можешь показать пример остальным, и не задумалась, что ты тоже обычная женщина со своими страхами и комплексами. Это было недопустимо.
— Но я же смогу снова стать здоровой?
— Знаешь, один умный человек говорил: «Нас трое: ты, я и твоя болезнь, если ты со мной, то мы победим, если ты с ней, то я бессилен». Ты же ведь на моей стороне?
— Конечно же да!
— Тогда давай завтра утром вместе отправимся в Мунго?
— А если Гиппократ не сможет помочь?
— Тогда тебе помогу я, ты же не откажешься от моей помощи?
Минерва заплакала, перемежая слова благодарности с извинениями. Я усадила ее и обняла, прижимая к себе. Сколько таких слез я видела в мирное время, сколько распрощавшихся с надеждой людей так же плакали от облегчения. Это тоже наша работа — дарить надежду, без надежды человек мертв, что бы ты ни делал. Я видела… И было так, что люди без надежды умирали, и люди без шансов на выживание, но с одной яркой надеждой — жили, жили, несмотря ни на что. Ты будешь жить, Минерва, и жить ты будешь счастливо, ты этого заслуживаешь.
Все будет хорошо.
========== Если этого требуют интересы больного ==========
Комментарий к Если этого требуют интересы больного
День все еще неприемный. Лаборант заболел, лабораторию взорвали. Кто говорил, что мало диалогов?
Только мы собрались на завтрак нашим маленьким коллективом, как примчался Сметвик. Кажется, он решил свои утренние визиты сделать традицией… На работе ему, что ли, заняться нечем? Впрочем, не объест, а умное что-то подскажет. Тилли, поглядывающий на нас с уважением, сервировал стол и хотел уже исчезнуть, как я остановила:
— Тилли, садись с нами, перекуси, чаю выпей хотя бы.
Мое предложение вызвало ступор у всех присутствующих, в голове раздался смех шизофрении. Вот будет кому-то диссертация — шизофрения, смеющаяся в сознании. Домовик вытаращил и без того круглые глаза и восторженно произнес:
— Госпожа целитель так добра. Никто еще не предлагал домовому эльфу сесть рядом с магами и перекусить. Но Тилли не нужно еды, госпожа целитель, Тилли питается лишней магией. А сейчас Тилли должен отправиться на кухню, — и с хлопком исчез.
Так, срочно надо заняться магическим ликбезом, хотя бы прочитать, что представляют из себя домовые эльфы, иначе получится неловко: буду печень искать, а найду почку. Прямо как в песне о Железняке: «Он шел на Одессу, а вышел к Херсону…»
— А есть ли у эльфов печень? — задумчиво проговорил Александр, которого я все чаще хотела назвать Сашей.
— Есть ли у эльфов печень, есть ли у эльфов печень? — забормотал Сметвик и гаркнул: — Да не знаю я, что у них вообще есть. И не знаю, задавался ли кто-нибудь подобным вопросом.
— Вот и покопаемся после завтрака в библиотеке. Кто со мной? — улыбнулась я.
— Да все и покопаемся, а кто-то еще, может быть, и расскажет. Да, Барбара? — спросил Сметвик, глядя на отчего-то покрасневшую девушку.
Сразу же из-за стола мы направились в библиотеку и, глядя на пустое кресло за конторкой у входа, я поняла, что библиотекаря-то мы не осматривали.
— А мисс Пинс почему отсутствует? — поинтересовалась я.
— Убыла по семейным обстоятельствам, — четко ответил мне высокий голосок очередного эльфа.
— Тогда… Мне нужна литература о вас, поможешь?
— Да, госпожа целитель, — ответило счастливое существо.
Книги открыли мне глаза на разницу между людьми, как бы они ни назывались, и волшебными существами. Чего только не делали пытливые вивисекторы с эльфами… Оказывается, домовой эльф полностью состоит из магии, не понимаю, как это возможно, но принимаю, раз вижу. Кровеносной системы нет, нервной системы нет, опорно-двигательный аппарат, кости, весь в нас напиханный ливер — отсутствуют. Овеществленная магия — и все. Вскрыть невозможно, биотомия невозможна…
— Скажи, то, что тут написано — правда? — обратилась я к эльфу.
— Да, госпожа целитель.
— Вот и пойми, как вы устроены, на что обратить внимание, где норма, где патология.
— Устроен?
— Ну, мне хотелось бы понять, что и как у вас внутри, но убивать или резать вас для этого совершенно не хочется.
— Пинки понял, госпожа целитель, Пинки покажет, — домовик щелкнул пальцами, схлопнулся вместе с полотенцем, в которое был замотан, и вдруг, если можно это так назвать, вывернулся наизнанку. То, что предстало перед нашими глазами, нельзя было назвать анатомическим строением. Не было у этой массы ни привычных нам внутренностей, ни скелета, ни мышц, ни кровеносных сосудов — какая-то непонятная материя, меняющая плотность при пальпации и все. Кстати, при попытке прощупать хоть что-то домовик хихикал, словно от щекотки, а потом внезапно снова схлопнулся и встал перед нами в привычном виде, одетый в то же самое полотенце.
— Значит, магия… — задумалась я.
— А вырастить еще одну руку вы можете? — с горящими глазами спросил аврор Молиш.
— Нет, господин аврор, — и эльф по привычке стал выкручивать себе ухо, потом довольно-таки ехидно посмотрел на меня и неожиданно захохотал.
Мы недоуменно переглянулись, и тут я поняла причину его смеха. Если нет органов, нет нервной системы, то и травматизм просто технически невозможен, зачем же тогда…
— Стоп! Тогда объясни мне, чудное магическое создание, зачем вы выкручиваете себе уши, прижимаете пальцы, бьетесь головами о мебель и стены?
— Понимаете, мадам, маги — они как дети. Когда они сердятся, им нужно причинить кому-то боль, всегда хочется ощущать себя могущественнее кого-то… А нам не сложно, да и им приятнее. А когда магу хорошо, он нам дает светлую, чистую энергию. А когда сердится, то его магия противная и такая… Нехорошая, вот.
— Какие злые и невоспитанные дети, получается… — протянула я, посмотрев на смутившегося Гиппократа.
— Они на самом деле просто дети, — неожиданно из глаз эльфа, выглядевшего совсем юным, на меня взглянула тысячелетняя история, я даже головой помотала от этого ощущения.
Сметвик замер и вдруг засмеялся. Он смеялся в кулак, чтобы не нарушать тишину библиотеки, но от души.
— Главный целитель Сметвик, что вас насмешило? — удивилась я.
— Да вспомнил, как одна юная присутствующая здесь особа, будучи в гостях, обездвижила хозяина и вступилась за эльфа, которому некий мистер приказал себя наказать. А потом старательно бинтовала прищемленные пальцы и мазала заживляющим зельем обожженные уши, которые, оказывается, и не были обожжены.