«Дурак» - тоже со своей тематикой – самопожертвования, самоотречения и любви. Марфутка выходит замуж за дурачка Иванку, ведь иного выбора у нее нет, ее, сироту, никто не возьмет без приданого. И приходится ей за больной свекровью ходить да за мужем, что как дите малое, хоть и большой мужик – ничего не понимает. А ведь она молодая, красивая женщина! И любить тоже хочет, как все, по-настоящему.
Каждый из рассказов – это камерная, ламповая история, в чем-то горькая, но со светом, без которого невозможно выносить тяготы жизни. И свет этот не фантастический вовсе – он в людях, в их сердцах.
И невозможно не влюбиться в этих людей, который жили не ради великой идеи, но жили так, чтобы не навредить другим, а помочь. Это очень близкая мне философия: не обязательно лезть на баррикады и бороться с угнетающим режимом, но обязательно – делать свое дело, и делать его хорошо, и стараться быть достойным человеком, про которого не скажут по смерти плохого.
Говоря о героях рассказов, сложно забыть о цыганах, которые появляются почти в каждой истории – как воплощение беззаботности, свободы, вечно бродящего счастья. Их появление – контраст, это яркие цвета, музыка, песни, веселье, они украшают жизнь обитателей шахтерского поселения, но даже цыгане неспособны сманить героев «за цыганской звездой кочевой», заставить бросить работу и дом. Свобода заманчива, но и – опасна.
Возможно, рассказы в сборнике могут показаться однообразными, а сюжеты – повторяющими друг друга, истории героев – похожими. Фабула примерно такова: героиня ищет любовь, отвергает «ненастоящую», и находит в итоге истинную. И это все на фоне голодного и холодного времени, страха за близких мужчин, которых забирает каждый день шахта, и вернет ли?.. Но в этом мне опять видится некая общность, единение – судьбы людей, связанных друг с другом, тоже становятся в чем-то похожими.
Интересно, что язык «Бабушкиных историй» нельзя назвать сложным или излишне образным, он до предела лаконичен и прост. Но это та самая лаконичность, когда одно верно найденное слово заменяет собой целую страницу описания.
В «Нюркином князе», на мой взгляд, авторская манера проявляется ярче всего: короткие емкие предложения придают динамику, прием парцелляции заставляет обращать внимание на важное и значимое.
А как прекрасно передана речь героев? Тут мешаются русские, украинские, польские слова, каждый персонаж говорит в своей манере.
Вообще, герои Марины много говорят. В этом смысле рассказы похожи на мини-пьесы, где основное внимание уделяется именно тому, что говорят герои. Как, в какой обстановке – это уже на втором плане, потому что драма разворачивается в диалогах.
И в заключении хочу отметить еще один момент, который лично для меня является очень спорным во многих современных книгах, да и в жизни. Это тема веры, православия.
Символ этой веры – икона, которую мать Нюрки хранит закопанной где-то в огороде. Икона треснула пополам во время пожара, трещина обгорела, ликов Спасителя и Богоматери не рассмотреть. Да и не положено – смотреть. Говорить тоже не положено, как напоминает отец другой героине, маленькой Раечке. Но даже не глядя и не проговаривая вслух, люди все равно эту веру хранят. Как икону, покореженную, но все еще целую, и все еще способную поддерживать в минуты отчаяния и горя.
И нет никакой морали: вот де, смотрите, потомки, сила-то в вере! Нет этого. Люди просто живут, живут, как привыкли, а привыкли они к православному патриархальному укладу. И стараются сохранить этот уклад. И вера им действительно помогает, потому что опять – так живут, так чувствуют, не могут иначе.
«Бабушкины истории» для меня – в чем-то даже откровение. Я не случайно начала рецензию с размышления об интерпретации событий прошлого: ведь лично моя интерпретация всего, что происходило в СССР после революции – довольно мрачная (не в последнюю очередь, благодаря писателям). Но рассказы Марины Эшли наполнены надеждой. В них просто показано, как люди справлялись с бедами и строили новую жизнь, потому что «всему свое время; и время всякой вещи под небом».
Дмитрий Шатилов "232"
Копье мое, копье мое, копье,