Смолкнут скорее весной соловьи, а летом цикады,
А меналийские псы зайцев пугаться начнут,
Нежели женщина станет противиться ласке мужчины, —
Как ни твердит «не хочу», скоро захочет, как все.
(Овидий, "Наука любви")
Оба сознают опасность связи, но обоих влечет эта опасность, распаляет все сильнее и сильнее. Встречи украдкой, расставания, решения порвать затянувшуюся интрижку - Анастази прекрасно понимает, чтО стоит на кону. Опасность здесь - реальная, не игрушечная, не для нагнетения интриги или пущего драматизма. Опасность - обратная сторона куртуазной любви: церковь и королевское правосудие суровы к супругам, которые нарушают данные перед Богом и людьми клятвы.
Впрочем, королеву это не останавливает.
И хотя в романе множество разных героев, его сердце - в Анастази, страстной, умеющей отдавать себя любви. Королева уже не юна, но еще достаточно молода, чтобы жизнь в Вальденбурге - слишком степенная, неторопливая - исподволь тяготила ее, так сильно любящую свободу и веселье. Королева обязана быть примером для подражания, воплощением и земного, и божественного, и должна являть собой идеальный образ - милосердной, заботливой, великодушной, любящей, кроткой женщины, которая несет бремя власти с гордостью и достоинством. Анастази же, хотя и имеет образование и обучена быть супругой короля, по сути, слишком импульсивна и подвержена порывам, слишком… несерьезна для того, чтобы быть настоящей королевой.
И все же королева - приз, добыча для мужчин, окружающих ее. Человечнее всего к ней относится супруг, король Торнхельм, понимая молодость и задор Анастази, принимая их несхожесть: “...Ей по душе танцы, свет факелов и беспечное веселье, а ему – тишина, лесные своды или бесконечный простор равнин. Он любит одиночество, она же терпеть не может. Ей – золото, блеск, восхищенные взгляды, песни, ему – заботы, немногословная звериная нежность, тишина затерянного в снегах замка…” Нелюдимый, занятый неустанными заботами о своих землях, Торнхельм видит в супруге отраду, но не замечает, что ее любовь постепенно угасает, превращаясь в привычку.
Лео-менестрель, влюбленный в Анастази, не так прост, как может показаться. Это хитрый, изворотливый, себялюбивый и амбициозных человек, умеющий и угодить, и воткнуть кинжал в спину. Он всеми правдами и неправдами добивается титула и власти, и в методах разбора не знает. Но он красив, он нравится женщинам, он прекрасно поет, он чувственный любовник, ценящий красоту. Сколько в его отношении к Анстази истинной любви и нежности, а сколько - страсти, желания обладать, присвоить приз, заполучить недоступную женщину - кто знает? Он не выдает своих мыслей. Лео - человек, всегда живущий под личиной, лис, оборотень.
Король Вольф, которому служит Лео, тоже имеет интерес к Анастази и ее судьбе. Это - властный, сильный мужчина, могущественный правитель, однако, зараженный развращающей гнилью власти. Он видит цель - и не видит преград, а отец Анастази живет в его землях и подчиняется законам его королевства.
Казалось бы, все это выглядит как типичный любовный роман, в котором героиня выбирает среди нескольких мужчин, а все вокруг восхищаются ей и завидуют. Но “Цветы” - к счастью! - гораздо сложнее, чем может показаться из такого скупого описания сюжета. Прежде всего, это исторический роман, пусть и с несколько условным пространством, но вполне конкретным временем действия, и время здесь действительно важно - оно определяет сложность взаимоотношений - между господами и вассалами, между хозяевами и слугами, между знатью и простолюдинами. Условности, ограничения, символизм каждого взгляда и жеста - неотъемлемая часть этих взаимоотношений. Здесь ничего не бывает “просто так”, слова и поступки значимы, из замечают, оценивают и истолковывают. И не прощают ошибок - суровое время! Оттого и нет ощущения, что читаешь какую-то легкую любовную историю, слишком многое ложится на карту, героям сопереживаешь и сочувствуешь, что Анастази, так отчаянно ищущей любви и счастья, и не находящей их даже в объятиях любимого мужчины, что ее сестре, разлученной с близкими, с дочерью. Две разные женские судьбы - Анастази и Евгении - переплетаются, служат отражением друг друга - а холодный рационализм Евгении оттеняет излишнюю романтичность сестры.