"Да уж, – сказал Леший про себя, – Первый раз вижу, что Манул плачет"
Он выкарабкался наружу. У костра, где происходил завтрак, сидели Полина и Ди, поедая вместе с белогородцами гречку из своих мисок.
По соседству появились ещё новые люди: более "приземлённые", они озирались на обитателей белгородского лагеря и распаковывали пиво вместе с палатками. Один из них слушал трансляцию парада Победы с радиоприёмника.
– Доброе утро! – сказал Леший, помахав рукой вновьприбывшим.
– Взаимно, – ответил один
– Утро добрым не бывает, – сострил кто-то ещё.
Леший не оценил юмора, про себя огрызнувшись, что негоже пить с утра и шуметь.
– Доброе утро, Катя, – Леший подошёл и обнял Ди. Она отстранилась.
– Могли бы сказать, что ушли ночью, – недовольно сказала она.
– И тебе привет, Леший, – сказала Полина, – как там Евгений Иваныч?
– Спит и плачет.
– Как и было, когда мы проснулись. Пусть отдыхает.
Лешему тоже навалили гречки в миску. Он же взамен выставил на общий стол печенья к чаю, а Полина и Ди помогали белгородцам с хозяйством: мыли котелки на берегу Тихой Сосны, собирали сухары.
Соседи же, как выяснилось, жители Воронежа, бухали и слушали музыку на радио.
Девушки решили сходить на экскурсию по Дивногорью вместе с белгородцами, а Леший просто забурился спать обратно в палатку. Точнее, пытаться спать под вопли соседей-воронежцев.
Манул проснулся и первым делом вылез из палатки. Как есть, в одних трусах и майке. Он надел на ноги кроссовки и пошагал к костру воронежцев. Леший не слышал о чём и как они беседовали, но музыка у них затихла, а пьяные жители воронежского лагеря понизили громкость голоса.
– Ну вот теперь доброе утро, – сказал Манул, улыбнувшись Лешему – пошли на купалку.
– А где тут купалка?
– Недалеко, вон тропка идёт.
Пока шли дотуда, Леший спросил Манула.
– Что ты сказал воронежцам?
– Просто сказал, чтоб не шумели. Даже без мата.
– Блин, они тут полдня, уже всех достали.
– Это надо было мне раньше просыпаться. Пиздюлей у меня на всех хватит, если не поймут, – улыбнулся Манул.
– Вроде поняли.
– Вроде да. Всё равно мы сегодня вечером снимаемся отсюда.
– Ты всё же хочешь пойти ночевать в лесополосе?
– Да. Посмотреть на закат, каким его видел Булан.
– Ты плакал ночью.
– У всех бывает. Тут место такое. Иерусалимский меридиан343. Надо исповедоваться и плакать.
– Почему? – не унимался Леший.
– По кочану! – Манул скинул майку и кроссовки, а затем разбежался с деревянного помоста, "бомбочкой" плюхнувшись в воду Тихой Сосны.
Леший смотрел на него, но не решался занырнуть
– Леший, ныряй тоже! – Манул крикнул из воды, – Вода – парное молоко!
– Я подумаю.
– Чё думать? Сейчас в одежде затащу!
Леший стал раздеваться, а затем, подойдя к мокрым мосткам, переборол себя и нырнул в воду.
На самом деле, вода оказалась не холоднее, чем в некоторых уральских реках летом, так что Леший быстро освоился, проплыл "по-собачьи" рядом и выбрался снова на мостик.
– Как водица? – сказал Манул
– Ништяк, – ответил Леший.
– Когда девицы придут, надо будет в дорогу собираться.
Через пару часов вернулись девушки, приятно удивлённые переменам и относительному спокойствию.
– Собираемся в дорогу? – невозмутимо сказал Манул
– Куда? – спросила Ди.
– На горы местные. Сегодня наверху в лесу ночуем
– Мы только из церкви, – сказала Полина.
– И как там нынче в церквах? – спросил Леший.
– Девушкам теперь целое приключение в церковь сходить. Мы повязали банданы, как платки, а на ноги сердобольные белгородские тётушки нам выделили по куску тряпки, который "типа юбка". Тот ещё видок у нас был, хотя я считаю, что Богу нет разницы, во что мы одеты.
– И где ему молиться, – добавила Ди, – но архитектура интересная: храмы и ходы, вырубленные в пещерах – это того стоит.
Пока сидели у костра белгородцев и ели наваренный ими борщ, Манул собрал "зелёное чудище", выставив рюкзаки с вещами наружу.
К вечеру произошло интересное: правильные и православные белгородцы приняли у своего костра не только урало-сибирскую сборную Лешего, но и делегатов из Воронежа. Вокруг костра образовался довольно большой импровизированный круг, стихли веселье и ржач. Начали петь песни, связанные с войной. Спел и Леший. Когда гитара дошла до него, он сыграл Непомнящего:
"Земля жива пока, и птицы прилетят
За просто так, всем виноватым и живым,
Но в память нам закатный ветер гонит дым.
Не нами мир живой, и остановлен ад,
343
Небольшое географическое заблуждение Манула, но многие эзотерики его придерживаются, веря, что Кижи, Соловки, Дивногорский монастырь, Святогорская Лавра и гора Роман-Кош в Крыму находятся на одном меридиане с Иерусалимом.