– А как короче? – не удержался Леший, услышав название городка.
– А все по-разному ездиют, – сказал мужик, – ступайте с Богом.
Последовав совету мужика Леший и Ди поковыляли через город.
– Мда, понятное объяснение, – сказал Леший чуть погодя, – надо ещё кого-нибудь спросить.
– Я буду спрашивать.
Дойдя до, предсказуемо, улицы Ленина, Ди спросила какую-то тётку о дороге на Белгород. Та оказалась словоохотливой, и погрузила Ди в пучины истории, шагая рядом. Так Леший узнал, что Острогожск – столица слобожанского казачества, что тут была речка Острогоща, которая пересохла, что тут жил Крамской. "Хотя бы одно имя, которое я слышал", – подумал Леший.
И, наконец, тётушка покинула их, указав на ещё один поворот.
Ещё час похода по городу с заправкой водой на колонке, и, наконец, ребята оказались на выезде, где последние коттеджи и заборы обрывались в зелёном поле со свечками тополей. Сверху серело пасмурное небо, и было почти по-уральски холодно.
– Ну всё, – сказал Леший, кинув рублёвую монетку в песок, – отсель грозить мы будем шведу.
– Тут ведь неподалёку уже Полтава, где битва полтавская была, – сказала Ди, – так что сравнение имеет место.
– Ну-у, в оригинале, если мне память не изменяет, речь шла не о Полтаве, а о постройке Питера.
– Может быть и так. Будем шведу грозить?
– Будем, – весело крикнул Леший и поднял руку.
Остановился низкорамный грузовик с белгородскими номерами.
– Здравствуйте, по трассе не подбросите?
– А вы куда направляетесь?
– В сторону Белгорода, как можно дальше. А вообще – из Екатеринбурга в Харьков.
– Садитесь, поместимся, – водитель с сигаретой в зубах спешно закидывал куртку и барсетку на "спалку", освобождая место, – лямки можете не пристёгивать, всё равно гаишники не увидят.
– Спасибо, – сказала Ди, прикрыв дверь.
– Что-то ты каши мало ела, дочка, – сказал водитель, – помоги ей.
Леший помог захлопнуть дверку, взревел мотор, и машина понеслась по полям Черноземья под звуки радиопопсы. Здесь опять заиграла та же песня, про "Вдох-выдох", но уже в других декорациях.
"Да, в прошлый раз под эту песню я ехал с Лосиком по горам Урала, – говорило внутреннее радио Лешего, – Теперь мчимся с чудесной Ди, по полям Черноземья, а мимо вместо ёлок пирамидальные тополя лесополос, да фонарные столбы. Судьба такая непредсказуемая штука. Мы с Ди, судя по всему, тоже скоро расстанемся. Но пока мы вместе, и тепло от тела Ди я чувствую своим боком. Она, как истинный мастер, таскает кусочек уюта с собой. Я не всегда замечаю это, но сейчас особенно остро".
– Я в сам Белгород еду, – вырвал водитель Лешего из его рефлексий, когда песня доиграла, – За вокзалом вас высажу, там электрички до Казачьей Лопани и до Харькова ходят часто.
– Хорошо. Я чего-то задумался.
– Рассказывайте, как вас сюда занесло? Я-то понятно, с Павловска в Белгород. А вы?
– Обычно через Горшечное и Старый Оскол ездят, насколько я слышал, – сказал Леший, передав слово Ди.
– А мы с Дивногорья сейчас, – сказала Ди, – до Острогожска на электричке доехали.
Ди углубилась в подробности путешествия, предоставив Лешему возможность помолчать, созерцая незнакомые пейзажи Черноземья.
– Вон, Катя, смотри! – закричал Леший, увидев на столбе ЛЭП большое гнездо, – это же аисты!
– Да? И точно! – рядом в пашне ходили на стройных ногах белые грациозные птицы.
Ди достала фотоаппарат, и стала фотографировать аистов прямо на ходу.
– Давай я приторможу? – сказал водитель, замедлив ход.
– Спасибо! Я их первый раз вижу.
– Аисты красивые, да. Аисты на крыше это конечно хорошо, но вот когда они на проводах танцы устраивают, дерутся и поджариваются, оставляя сёла без электричества – это плохо.
– И такое бывает?
– А как же?
Леший перешёл на тему всяких сбитых животных, по неразумению выбегающих на дорогу. Помянул и косулю, и выбежавшего на дорогу прошлой осенью лося.
Когда грузовик проезжал сёла, Леший не мог наглядеться на белые и серые мазанки с четырёхскатными шиферными крышами – настоящие украинские хаты.
Машина всё приближалась к Белгороду, и вот после Корочи началась широкая дорога и плотный поток машин.
– А как там границу пересекать?
– Да всё просто, – сказал водитель, с характерной украинской интонацией в голосе, – мы-то декларации заполняем всякие. А тебе на электричке проще простого. Наши тупо паспорта глянут и отдадут. На Казачей Лопани украинские зайдут, выдадут миграционки, там пишешь что угодно от лукавого, они не смотрят. Потом собирают, и в миграционку тебе лепят штампик. Её с собой носишь с паспортом, и все дела.