Пока ехали в метро, разговорились с Викой. Она стопщица, родилась и выросла в Москве, а в Харьков приезжала на "Майские" погостить у друзей-харьковчан. Собственно, харьковчан этих она однажды встретила на "хиппятнике" в Царицыно, а потом ещё и на Арбате. Ребята произвели на неё впечатление, выделяясь среди всеобщей толпы неформалов своей "дивностью" и приличностью: они не курили и не пили спиртного, почти не ругались матом, а песни их были очень добрые. Вика их порасспрашивала о разном, а узнав их образ жизни и мысли, буквально ошарашенная была. Тогда она, ещё только закончившая школу, живущая с мамой на "красной ветке", готовилась поступать на психфак. Ребята были просто, как вестники из другого мира, вольного и загадочного. Потом она позвала их к себе на вписку. И захотела попутешествовать с ними. Мама поначалу противилась, а потом махнула рукой, мол, доче есть восемнадцать, пусть делает что хочет. Так Вика и уехала в свой первый стоп. Сначала из Москвы в Питер, затем – Карелия, Нижний Новгород, Сочи, Крым, Киев. По дороге в Крым она останавливалась в Харькове. А нынче вот съездила на "Майские" специально в Харьков, чтоб побывать на дне рождения Боги.
– Бога тогда, в Москве, просто покорил моё ещё юное сердечко. Весь такой неприступный, весь такой небожитель, – рассказывала Лешему Вика, – я, вертихвостка, пыталась его даже соблазнить. На вписке и потом в автостопе. А приехав сюда, познакомившись со всеми этими ребятами…
Вика замолчала.
– Что?
– Леший, ты читал Владислава Крапивина?
– Было дело, – Леший вкратце рассказал, что зимой он работал в Новосибирске сторожем библиотеки, и там читал Крапивина. Не сказал он, правда, кто ему насоветовал. Да и вообще про Волка помалкивал.
– Так вот, эти ребята – они словно сошли со страниц Крапивина. Живут по совести. По-настоящему. И я осталась в восторге.
– А Богдан один? Или у него девушка есть?
– Лесь девушка Богдана. По крайней мере, со стороны это выглядит так. Или я не пойму их отношений: они будто два светоча. Каждый из них светит и по отдельности, но вместе всё равно ярче. У Олеси родители из относительно обеспеченной семьи, поэтому её даже неформалом можно назвать с натяжкой. Она не любит жить на вписках, ходит на цивильную работу, ездит на машинке.
– И вписывает нас. Я с ней и её братом познакомился в Екатеринбурге. Они мне тогда показались тоже "не от мира сего".
– Они тогда ездили трассой в Тогучин, так что немудрено, – сказала Вика, вышагивая на платформу станции "Академика Барабашова".
Рынок Барабашова, или "Барабашка", начинался прямо от метро. Чего тут только не было: одежды, всякие предметы быта. Куча темнокожих людей, да и вообще разных людей, говорят все вокруг на разных языках. Английская, армянская, грузинская речь, вперемешку с суржиком народа из деревень.
Вика тащила любопытствующего Лешего за собой сквозь ряды торговцев к рядам с продовольствием.
– Тут на рынке всё реально дёшево, как блин в девяностые, – вполголоса говорила Вика. Давай наберём вот этого. И ещё это.
Через полчаса Леший уже шёл нагруженный двумя пакетами, где лежал свежий хлеб, суджук, банка фасоли, лук с огорода, твёрдый сыр и "Живчик" – местное газированное пойло. Ещё взяли конфет-помадок и сладкого на вечер.
Под конец Вика вывела Лешего к ларьку с шаурмой.
– А здесь самая вкусная шаурма, которую я пробовала, – сказала она, заняв очередь к окошку ларька.
В ларьке орудовал здоровый светловолосый мужик в чепчике и майке. Со всеми подходящими к ларьку он перекидывался парой фраз. И с каждым по-своему. С каким-то дядькой он мило, и на чистом русском языке пообщался про политику, да про кризис. Пацану лет двенадцати, стоявшему перед Викой и Лешим в очереди, он говорил по-украински:
– Як тоби зваты, козаче?
– Гриша
– Ты слухай мэнэ уважно, зрозумыв?
– Так.
– Палыты бросай, маты убачыть, по жопе схлопочэш… Тримай свою шаурму358.
На Лешего и Вику посмотрел внимательно, оглядев с ног до головы.
"Доброе лицо и приветливое", – подумал Леший
– Две шаурмы самых обычных, пожалуйста, – сказал он.
– Правые руки покажите, – сказал он внезапно.
Леший и Вика послушно подняли.
– Так я и думал, – сказал он, – дружите, да не одружайтесь меж собою.
– В смысле? – спросила Вика
– Не женитесь. У каждого из вас своя дорога, хотя скоро будет общая. А ты давно вжэ спышь, хлопче, та ще нэ прокинувся359. Ступайте с Богом, – сказал, улыбнувшись, продавец шаурмы, – кушайте на здоровье.
Протянул Лешему два горячих и ароматных свёртка, забрал двадцатку гривен, да и занялся следующим.
358
"Как тебя звать, казак?…Слушай меня внимательно, понял?…Курить бросай. Мать увидит, схлопочешь по жопе. Держи свою шаурму" (укр.суржик).