С Ваней просто обнялись, да так, что Леший умудрился поднять высокого Ваню над собой.
– Леший, держи, – Света протянула ему рисунок: его собственный портрет с длинными волосами, – это ты сам из сновидений. Съезди на Иремель, передай привет любимым горам от меня.
Она тоже обняла Лешего.
Манул и Богдан подошли вместе.
– Спасибо вам за дорогу и сказку, – сказал им Леший.
– Этой сказки и дороги не было бы без тебя самого, – сказал Манул.
– Спасибо тебе, Леший, что приехал, – сказал Богдан, – ты очень крутой музыкант и путешественник. Штопай дальше куски мироздания, чтоб они не рвались. Наводи мосты и поддерживай связь.
– Щиро тоби дякую, Богдане, – сказал Леший на украинском, – пробачь мэни, якщо шось нэ так.
– Вси добре, Лёха. Приезжай ещё. Или мы к вам с ответным сталкерским визитом.
Обнялись втроём.
Леший и Вика, не оборачиваясь, пошагали к кассам и купили два билета на электричку до Белгорода.
Билет обошёлся в шесть гривен – в четыре раза дешевле, чем из России в Украину.
Они сели в сине-белую электричку, и Леший, пользуясь викиным молчанием, воткнул в уши плеер. Там играл олесин Infected Mushroom, и в ритм его проносились мимо столбы контактной подвески железной дороги.
Леший опять торчал, высунувшись в окно, вдыхая запахи цветущих деревьев и трав. Вскоре рядом с ним встала Вика, высунув руку из окна вагона, водя её волной в потоке воздуха.
– Что слушаешь? – спросила она
– Сейчас играют олесины "Машрумы", – Леший протянул наушник Вике, и теперь оба они слушали одну и ту же музыку.
Вика прижалась к Лешему спиной, ни капли не смущаясь этого, Леший на автомате обнял её. Руку Лешего она не убрала.
На Казачьей Лопани зашли украинские погранцы, чуть не забыв забрать лешевскую миграционку. Вика же решила свою оставить
– У меня свежая, а я летом ещё поеду, пусть будет.
В рюкзаки, опять-таки, даже не заглянули.
Через полчаса электричка тронулась, остановившись уже в российской Наумовке.
Погранцы проверили паспорта, опять забили что-то в коммуникатор и лишь спросили: "Не везёте ничего запрещённого?", на что Вика и Леший просто пожали плечами, а погранец уже обратился к соседнему ряду сидений. Притом там к кому-то российский погранец обращался на литературной украинской мове, даже не на суржике. Леший обернулся и увидел там двух парней, один из которых, видимо, ехал в Россию первый раз и немного робел. Судя по их виду, ехали они на заработки, и один из них, с видом "бывалого", рассказывал другому о прелестях жизни "заробитчан" в суровой России.
На подъездах к Белгороду выглянуло солнце, ласково проехавшись тёплым лучом по лицам Лешего и Вики.
"Ну вот и снова здравствуй, Россия, – думал Леший, глядя по сторонам на привокзальной площади Белгорода, – теперь надо придумать как выбираться на нужную трассу"
Они с Викой купили бутылку кваса на двоих, пиццу в полиэтиленовом мешочке, и теперь радостно уплетали её, сидя на лавочке под сенью огромной липы.
– Выбираться из Белгорода на московское шоссе проще простого, – говорила она, – сейчас сядем на троллейбус и поедем, а там на конечной надо выйти, чуть-чуть пешком, и вот она, родимая Эм-вторая367.
Подошёл троллейбус номер один, Леший и Вика загрузились в него, глядя в окна. Всё же Белгород был гораздо более цивильным и ухоженным городом, чем его украинский сосед. Но сердце Лешего пленил Харьков, заросший зеленью, непричёсанный и так похожий на все города его детства.
На остановке "Аэропорт" они вышли и пошагали вдоль трассы до воронежской развязки. А там, за развязкой, Вика поставила свой рюкзак, а Леший привычно кинул монетку на придорожную пыль, поднял руку и стал ждать машину.
Машины не стопились долго. Уже день катился к вечеру, а водители пролетали мимо с безразличным видом. Леший курил трубку и пристально глядел в глаза всем водителям пролетающих мимо машин.
– Ты думаешь, они видят твой взгляд?
– Да, я надеюсь. Хотя бы краем подсознания он у них зацепится, – говорил Леший, – Главное, чтоб мой вопрос для них не превращался в сбор милостыни.
Вика время от времени сменяла Лешего, голосуя. Но их будто держало само место. Леший предложил пройти подальше. И они пошагали. Через весь посёлок Северный, мимо аккуратных кирпичных домиков, по дороге набрав воды на колонке. И далее, до лесополосы и развязки с объездной. Когда они подошли туда, тени стали длиннее, в лесополосе поблизости запела незнакомая птица, стало чуть прохладнее. Леший накинул куртку поверх футболки и встал стопить. Выражение лица было уже почти страдальческое, хотя Леший подправлял его, временами куря трубку, но даже это не приносило удовольствия.