Должен ли он был рассказать новой госпоже о том, что было в его жизни? Про то, что он был, наверное, хуже обитателя борделя, ведь после издевательств инопланетников ему самому уже казалось, что он грязный, и госпожа правильно ли него отказалась. А после той жуткой вечеринки, которая предшествовала, точнее, должна была предшествовать его казни, жить совершенно не хотелось. Быстрая смерть — это было бы высшее милосердие Богини. Какое уж там удовольствие, которым его могут одарить женщины… Он и использовать его другими женщинами за деньги предложил потому, что считал себя больше ни на что не годным. Правда, тут же вспомнил пережитое, и чуть не стал молить: "Забудьте, я не смогу!" Хотя его никчемная жизнь против жизни и благополучия его нынешней хозяйки — тут даже и выбирать нечего.
Зато сейчас он понял, почему мужчины не должны принимать решения, почему Матерь Всего Сущего постановила женщинам решать все за них. Он смотрел на госпожу с безумной надеждой, в которой перемешалось все: и то, что она знает, где и как ей лечиться, и она снова будет здоровой, не испугает его мыслью о страшной разлуке; и то, что она придумает, как достать деньги, и чем он сможет ей в этом помочь, и ещё… А вот об этом думать было очень стыдно, но… он так надеялся, что нравился ей, как мужчина, хотя бы чуть-чуть.
После того, как ласковые женские руки дотрагивались до него, да не просто дотрагивались, а дарили такое наслаждение, которое он не получал, наверное, даже в первые годы у своей жены, он размечтался… Неужели Матерь не прокляла его за позорные мечты снова почувствовать женскую ласку, а дала ему шанс все исправить? Да ради этого он терпел бы наказание, подобное тому, что госпожа Майя выдала ему в первый день, хоть каждую неделю! Да настолько часто, чтобы просто успевать вылечиться в промежутках, и не стать калекой.
А ведь ему очень повезло! Госпожа Майя — она добрая. Нет, нельзя так думать — когда мужчина считает госпожу слишком доброй, он может избаловаться, а это всегда плохо заканчивается. Госпожа Майя справедливая — вот это будет точно. Она наказала его, но потом простила; он очень старался ее не огорчать, исполнял все идеально — и не получил нового наказания, она даже похвалила его, и наградила, так сказочно наградила!
И ведь она правильно сказала — после больницы, когда он получил удовольствие от внимания других госпожей, его жена наказала бы именно за это — за удовольствие, так, чтобы долго сидеть не смог. А госпожа Майя поверила, что он лучше сам себе все отрежет, чем изменит ей.
Глава 13
Майя и Лери гуляли. Она "выгуливала" его, пользуясь тем, что сейчас есть свободное время, а дальше все уже определено. На то, что будет, она повлиять пока не может, но в ее силах постараться отвлечься самой и отвлечь этого мужчину. Лечение начнется буквально через пару дней, и у них есть гарантированно только это время, пока ничего не случилось. Впрочем, Майю успокоили врачи, сказав, что просто с давних пор люди пугают себя этим заболеванием и предстоящим лечением, но медицина не стоит на месте, и выздоровление практически гарантировано.
И, тем не менее, прошлая Майя могла бы снова спрятать голову в песок, надеясь подождать ещё чуть-чуть… ведь она себя чувствует хорошо, за исключением редких неожиданных моментов слабости. Надо ли издеваться над собой сильнодействующим лечением?
А сегодняшняя Майя не сомневалась — надо. У нее есть этот человек, который ясно сказал, с совершенно неподходящей для венговского мужчины уверенностью, что лучше он умрет, чем перейдет к какой-нибудь другой госпоже. Хорошей госпоже, вменяемой, совсем не садистке — Майя бы уж постаралась выбрать — но нет, никакая ему не подходит! Зато он уже не раз говорил, что сделает все, что угодно, если хозяйке нужны будут деньги… подразумевалось, что ради нее он включит послушного наложника, и будет выполнять самые страшные для него вещи. Вот и пойми этих мужчин…
Впрочем, одно было понятно — не надо думать сейчас о глупостях, надо просто наслаждаться каждой минутой свободного времени, и подарить эту радость Лери — быть рядом с женщиной, которой он нравится, которая оценит его самопожертвование, но никогда не разрешит это сделать.