Мой, нарочито детский голос, чуть ли не рассмешил мужчин. Я продолжал врать в образе девочки — санитарки.
— Самолёт приземлился горящим, и все боялись подойти, так как он мог взорваться в любой момент, а Надя первая бросилась лётчика вытаскивать из кабинки.
Только тут, мужчины поняли масштабность беды грозящей нам и враз посерьёзнели все.
Неожиданно вставил вопрос Леонид Борисович.
— Так как же вас, малообученных девчонок, на такое важное дело поставили?
— Техника вся секретна и все сплошь секретные иностранные лётчики, — провоцировал он нас на продолжение хвастливой болтовни.
Заметил, как внимательно смотрели на меня подруги лётчицы, не зная в какой степени можно откровенничать. Я продолжал вдохновенно врать.
— Да техника — то обычная, как и лётчики, — как бы по секрету признался внимательным слушателям.
— Вот про оружие ничего нельзя сказать, к нему никого не допускали. А в самолётах мы все побывали, сидели на месте лётчика.
— Как нам рассказывали опытные авиамеханики, — понизив голос до таинственного полушёпота, интриговала я.
— Ничего хитрого в их самолётах нет. Просто очень качественная техническая база и быстрая замена изношенных узлов.
— Все службы обслуживания самолётов работают как часы, — мы все сами видели.
Надя решила перевести тему на менее скользкий путь, видимо ей стало неудобно за моё беззастенчивое враньё.
— Мы там столько новых песен выучили, — радостно перебила она меня.
— Вот «Киса», вам почти все может спеть, у неё память отличная, — она, с хитрой улыбкой кивнула в мою сторону.
Отец подружки радостно захлопал в ладоши.
— Вот сейчас найдём матушку, пообедаем все вместе, и вы нам что ни будь споёте, — утвердительно скомандовал он.
— Леонид Борисович тоже будет нашим гостем и слушателем, — он вопросительно посмотрел на Красина. Нелегальный революционер конечно не отказался, когда дело касалось продолжения знакомства с такими любопытными военизированными девушками.
Надя, с отцом и дедом, пошли в комнату к маме, оставив нас с Эстер и революционером под руководством симпатичной, розовощёкой служанки.
— Барышням угодно лёгкого вина перед обедом, — обратилась она к нам.
— Что прикажете вам? — служанка повернулась в сторону Красина.
Он смело распорядился за нас.
— Мы все вместе…, - глянул на нас с весёлой хитринкой.
— Мы выпьем за встречу и доброе знакомство, — очень элегантно поклонился внимательно глядя на курляндскую графиню.
— Дамы не возражают?
Эстер молчала, высокомерно улыбаясь. Продолжая играть болтливую пацанку я поторопился согласиться, радостно кивая головой.
Не обладая способностями к чтению мыслей, ясно видно, как сорока шести летнему мужчине понравилась шестнадцатилетняя Эстер. Меня он оценил как удобный источник информации, не более того. В институтке Смольного, в отличии от меня, он сразу почувствовал женственность и породу. Именно эти качества ценит в даме любой пожилой ловелас. То, что благообразный господин любитель женщин, видно по его подчёркнуто стильной одежде. Его галстук соответствовал костюму и рубашке своим цветом, и даже галстучная булавка была застёгнута по особому, как это делает хорошо одетый человек.
Не имея возможности проявить себя в разговорах на прямую с Эстер, Леонид Борисович принялся активно общаться со мною. Видимо он решил понравиться мне, чтобы вызвать ревность, или интерес у моей подруги.
— Простите, — с лёгким полупоклоном головы обернулся он в мою сторону.
— Не расслышал вашего имени отчества.
Я деланно конфузливо рассмеялся, изображая стесняющуюся девицу — подростка.
— Имя отчество у меня не очень ловкое для проговаривания, потому все друзья меня зовут просто, «Киса».
Мужчина снисходительно улыбнулся.
— Ну не будут же вас в обществе называть, — «многоуважаемая барышня «Киса»»?
— Вы видимо не жили ещё в столице?
— Судя по вашему странному выговору, прибыли из за Урала? — он откровенно рассмеялся своей догадке.
— Наверное вы из семьи староверов — раскольников, которые любят давать старинные имена своим детям.
— Я сам родился за Уралом, — продолжал он меня успокаивать.
— Есть там маленький городок, — Курган.
— А молодость провёл в городе Тобольске. Своей простецкой откровенностью он раскрепощал и приглашал меня к подобному поведению.
— Вы из каких краёв будете? — он ласково погладил мою руку, лежащую на ручке кресла.