— И если кто-нибудь когда-нибудь обнаружит сгусток этого противодействия и к тому же этот кто-то будет знать, как воспользоваться своим открытием, то… пусть зоувги поберегутся. Они, как это говорилось когда-то, выпустили джина из бутылки…
— Как я понимаю, этим «кем-то» будешь ты? — спросил Роозб.
— Могу быть и я, — резко ответил Модиун.
Они были потрясены, что человек доверил им такие сведения. Однако Модиун сглотнул слюну и тихо сказал:
— Нет. Наверное, все-таки я никогда не смогу воспользоваться этими знаниями, ибо их практическое использование привело бы к страшной бойне.
— Нет! Вы только послушайте этого обормота! — возмутился Айчдохз.
А Роозб встал и спокойно заявил:
— Ладно, мы спустимся с тобой вниз и будем страховать тебя своими электрическими ружьями. Думаю, что чуть позже обсудим конкретно, как следует действовать.
— Я полагаю, — начал Модиун, — что сначала нужно будет высадить армию. Но это вовсе не для того, чтобы она открыла стрельбу или начала какие-нибудь агрессивные действия. Если с высадкой все обойдется благополучно, то зоувгам будет трудно — если не сказать невозможно — действовать против такого количества существ.
— А вот это вполне разумная мысль, — одобрил Доолдн.
Они позавтракали, и потом Модиун в сопровождении взволнованной четверки людей-животных направился к командной рубке звездолета.
— А вдруг они не захотят впустить нас к себе? — с сомнением проговорил Нэррл, когда друзья уже добрались до двери, расположенной в глубокой нише. Ее окаймляли разноцветные лампочки, а на металлической поверхности видна была надпись: «Вход только для персонала. Посторонним вход воспрещен».
Энергетическое воздействие Модиуна без труда позволило преодолеть эту преграду. Затем он заставил своим воздействием находящихся внутри людей-гиен техников и инженеров покинуть помещение. Когда персонал исчез, Модиун внимательно осмотрел запоры всех дверей и подошел к вмонтированному в стену огромному экрану.
А через несколько минут перед ними появилась планета Зоувг!
Сначала на гигантском экране возник светящийся туманный круг. Затем стало появляться и расти изображение небольшого городка — место жительства зоувгов.
Комитет.
С такого расстояния слабое свечение энергетического барьера было почти неразличимым, но Модиун все же узнал барьер. Впрочем, теперь это было совсем неважно.
На поверхности этого участка планеты было трудно разглядеть мелкие детали. Холмы и ущелья, длинные тени и темные провалы… Среди них точечками поблескивали крыши строений. Одно из них стояло на вершине горы, а другое ютилось в глубине тысячефутовой пропасти.
Наблюдая это величественное зрелище, Модиун старался сдержать охватывающую его дрожь возбуждения.
Она возникала у него в различных местах: в ноге, в плече, в руке… В желудке, кишках, бедрах, легких — везде, совершая своего рода круг и ни на мгновение не прекращаясь.
Поскольку Модиун сейчас был раскрыт для восприятия, то происходила стимуляция внутренних сил.
Он чувствовал давление пола на свои подошвы, ощущал прикосновение ткани брюк к коленям. Вдыхал слегка щекочущий горло воздух, пока тот проходил к легким. Лицо его горело. А может быть, это происходило под влиянием гнева? Точно определить природу этого ощущения он не мог. Но оно его возбуждало.
Чтобы убедиться, что это не гнев, он стал повторять про себя древние принципы веры, своего рода кредо человека.
1. Люди таковы, каковы они есть, и жизнь такова, какова она есть. Так их и нужно воспринимать.
2. Если вы им (ей) доверяете, то и они (она) сторицей воздадут вам.
3. Полюбите их, и они вам ответят сто крат.
4. В основе своей жизнь хороша. Никому не угрожайте, и вам будет мирно и спокойно.
5. Всегда будьте милосердны к другим.
Каждое из этих положений, как он чувствовал, было запечатлено в его мозгу. И они не позволяли действовать ему иначе.
Мысли эти были верными по содержанию, хотя и не всегда по форме. К тому же очевидно, что нунули в настоящее время совершенно не следовали этим принципам. А ещё менее того — зоувги.
Может быть, когда-нибудь в будущем они к этому и придут. Но не теперь.
И ему постоянно следует быть настороже. Ведь он же не может убивать, как это делают они. Ко всему прочему, для него существовало и множество других запретов, и зоувги наверняка о них знали.
Весь день вместе со своими друзьями он наблюдал, как огромная армия землян высаживается на поверхность планеты за барьер, идет через горы, не встречая сопротивления. Их явно ждали. Модиун был в этом абсолютно уверен. Ноги его от возбуждения прямо-таки вытанцовывали. Он чувствовал огромное удовлетворение.
«Сейчас я в значительной степени преодолел некоторые свои внутренние барьеры…» — думал он.
Тело повиновалось малейшему приказу. Это было прекрасно.
Немного позже, когда все уселись перекусить, он почувствовал, что друзья с любопытством его разглядывают. Наконец Доолдн сказал:
— Неужели ты действительно так много знаешь? И как же ты все это изучил, ну, хотя бы относительно черной дыры?
— Системы восприятия, включенные мною, могут напрямую помочь разобраться в явлениях природы, — скромно проговорил Модиун. — Но это не означает, что я безупречен как личность. Ответственность за это несут нунули. Я не умнее и не лучше, чем любой другой… если не считать, что обладаю некоторыми специфическими способностями.
Роозб, который, как всегда, быстро и энергично ел, резко поднял голову.
— Должно быть, это действительно так, парни. Во всех поступках этого человека с тех пор, как я его знаю, всегда в значительной степени присутствовала наивность. Сердце у него горячее, но хитрости совсем нет. Однако не возникает никаких сомнений, что голова у него варит. А, Модиун?
Откровенно говоря, Модиун не слишком был доволен той оценкой, которую дал ему человек-медведь. Но ему хотелось, чтобы друзья принимали его таким, каков он есть, поэтому, энергично кивнув, согласился.
— Да, пожалуй, что так…
Тем не менее, переждав некоторое время, он добавил:
— Впрочем, я не столь уж и наивен, как кажется.
— Ладно, ладно. Посмотрим, — проворчал Роозб, взглянув на Модиуна. — Ты не обижайся, друг, я ведь всегда прямо говорю, что думаю. Например, посуди сам (тут он осуждающе покачал головой): ты позволил умыкнуть у себя из-под носа женщину, да ещё не разгадал самого последнего направленного против тебя заговора в этом плане. А ко всему прочему, до сих пор толком не решил, что будешь делать дальше.
— Но ведь я знаю, где она находится, — защищался Модиун.
— Ну и где же?
— Она, конечно, рядом с этим зоувгом.
Человек-медведь обернулся к остальным и беспомощно развел руками.
— Ну вот! Что я вам говорил?
Нэррл улыбнулся Модиуну и сказал:
— Знаешь, я помню одну самочку, которой когда-то увлекался. Но, прежде чем я собрался расстаться с ней, она сама покинула меня ради другого, у которого был хорошо подвешен язык. Конечно, после этого я тоже знал, где она находится.
— А у меня, — вступил в разговор Айчдохз, — был друг, который решил пересечь океан на простой лодке. Во время шторма он утонул. Я тоже хорошо знаю место, где это произошло. То, что от него осталось, покоится теперь на глубине около двух миль.
— Так что, как видишь, Модиун, — взглянул на человека Роозб, — иногда, как послушаешь тебя, начинаешь думать, что ты не можешь сообразить, сколько будет дважды два.
Их дружеские подковырки достигли своей цели. Модиун понял, что он поступает как-то не так.
«Но ведь человек уже побежден, — подумал он. — Мало того, он буквально уничтожен. А я тем не менее что-то болтаю о победе. Смешно это все…
Когда все поели, Модиун сказал:
— Давайте-ка теперь поспим. Наверняка ночью поступит сообщение, что наш напор на зоувгов достиг такой степени, что они согласны немедленно встретиться со мной. Ну, а пока пусть наши тела отдохнут.
Доолдн недоверчиво посмотрел на него.
— У тебя уже готов какой-то план?
— Я же сказал вам, что не столь наивен, как кажусь. Но у находящейся внизу нашей армии нет запасов продовольствия, а они привыкли вовремя получать пищу…