Вальбуэна – снова великий молодец, еще две голевые передачи, высочайший уровень и все такое.
В общем, как-то выстояли. Чем-то похоже на тот, самый первый виденный вживую матч с Нистру 1983 года – там тоже было 2:1, тоже с аутсайдером и тоже на нервах.
Кстати, о Вальбуэна. В очереди за билетами на гостевую трибуну между двумя болельщиками Динамо состоялся следующий диалог.
– Ну как тебе наши новые?
– Бюттнер хорош, будем ждать, когда он вспомнит, что играет в защите.
– А Вальбуэн (да, именно так, не Вальбуэна, а Вальбуэн)? Нереально крут ведь.
– Вальбуэн крут, да. Думаю, его хватит еще игр на шесть, потом знающие люди объяснят, что это Россия, тут можно особо и не играть.
Еще некоторые вещи застряли в памяти.
Есть такая традиция из области трибунных кричалок – когда фан-сектора противоборствующих команд обмениваются зарядами: «Русские, вперед!» Тем самым как бы временно объединяясь, прерывая ненадолго свое кричальное противоборство. Динамовская трибуна зарядила: «Русские, вперед!» – и умолкла, давая арсенальцам промежуток для ответного вопля. Они выдавили из себя что-то невнятное про свой Арсенал. Динамо опять: «Русские, вперед!» – и пауза. С той стороны – опять что-то про Арсенал и верим в команду. Все засмеялись, и с разных сторон послышалось что-то вроде: <Нецензурное слово>, да они не врубаются ни <нецензурное слово>, вообще, <нецензурное слово>, первая лига, на <нецензурное слово>! Зарядили в третий раз, и, наконец, в ответ послышалось «Русские, вперед!». Врубились. Взаимные аплодисменты.
Болельщик в черной футболке, на спине белая надпись «славянским» шрифтом: «Слава богу, я русский».
В какой-то момент мяч вылетел с поля на гостевую трибуну, в гущу динамовских болельщиков. Кто-то поймал мяч и не вернул его в поле, а, наоборот, мощным ударом послал его на крышу, нависающую над трибуной. И мяч исчез во внешнем пространстве.
В середине второго тайма над головой пролетела бутылка из-под воды, посланная с соседней трибуны. Судя по скорости и траектории полета – полная.
Ближе к концу игры диктор по стадиону объявил порядок выхода с трибун: первыми выходят зрители Западной и Восточной трибун, потом – активные болельщики Арсенала, потом – активные болельщики Динамо. Кто-то крикнул: у Динамо нет пассивных болельщиков.
Минут через двадцать после окончания игры тренер Динамо Станислав Черчесов вышел из подтрибунного помещения, пересек пустое футбольное поле и скрылся в противоположном подтрибунном помещении (судя по всему, для участия в пресс-конференции). Проход через пустое футбольное поле сопровождался лихим перепрыгиванием через рекламный щит. Перепрыгивание вызвало шквал аплодисментов гостевой трибуны.
Еще минут через двадцать (гостевую трибуну все еще не выпускали со стадиона) Черчесов проделал тот же путь в обратном направлении. Снова было лихое перепрыгивание рекламного щита и шквал аплодисментов гостевой трибуны.
Большой черный джип на стадионной стоянке, из окна торчит фиолетовый флаг с тремя белыми словами – «мы», «русские» и «трезвые».
В этот раз произошел некоторый намек на временный выход из состояния «обычного болельщика» (фанаты называют их кузьмичами), потому что существует представление, что кузьмичи на выезды (выезда) не ездят. Хотя как сказать – на обратном пути видел в поезде огромных размеров человека в футболке с надписью: «Кузьмичи Динамо Москва». Да и было бы странно думать, что совершенно безопасная поездка на комфортабельном поезде «Ласточка» в соседний областной центр и боление на гостевой трибуне вместе с активными болельщиками делает кузьмича активным болельщиком.
Конечно нет. Просто кузьмич – в некотором смысле понятие растяжимое. Классический кузьмич – это болельщик советско-пролетарского вида, в кепочке, с папиросой в углу рта, возможно, страдающий тяжелой семечкозависимостью. Этакий тертый мужичок, слесарь-инструментальщик пятого разряда. Таких было очень много на трибунах в 80-х годах, представители этого типажа любили в дни матчей тусоваться перед Северной трибуной старого стадиона «Динамо» и обсуждать футбол вообще и несчастья Динамо в частности.