Ну трындец! Вот уж точно бы не подумал, что такие идиоты смогли выжить, хотя… Знаю я эту породу крыс. Спецподразделение «Вязаные береты» (прим.), мать их так!
– Вот как… представители властей, говоришь, – я закурил и, прищурившись, посмотрел на них. – А скажи мне, Йонас, тебя государство что, обувало, одевало и кормило? Эти государственные бляди душили народ налогами, охрененными платежами за бытовые услуги и платили нищенские пенсии старикам, чтобы набить свои карманы! Свои карманы, бля, а не твои! Чего же ты, сучонок, с государством не воевал, не протестовал? Они ведь грабили народ больше, чем бандиты, к тому же прикрываясь законами, которые сами же и писали, причём меняли их каждый месяц. Мало, бля, трипперного осьминога тебе в задницу? Так ты вспомни, на хер, как посылали наших парней рисковать своими жизнями в горячие точки, чтобы прогнуться под Америку, Евросоюз и прочих. Они ведь там не Родину защищали, а были обычной разменной монетой в играх политиков, чтобы на крови солдат получать кредиты и опять их воровать. Может, ты видел бедного чиновника, плачущего от кризиса? Хрен тебе в глотку, по самые гланды! Если они и рыдали, то от того, что воровать стало труднее, просто красть уже нечего! А сейчас ты приходишь ко мне, чтобы поставить в вину, что не хочу воевать с бандосами. Да, правозащитник ты наш, не хочу! У меня с ними нейтралитет, и героя, хрен знает во имя чего, я изображать не собираюсь. Полезут ко мне – буду воевать, как умею, и убью, сколько успею. А за ваши дешёвые душонки даже гроша ломаного не дам. Иди у государства своего долбаного защиты проси! Как ты там на собрании орал? Каждый за себя? Вот и хлебай, сука, эти убеждения полной ложкой, мешать не буду. Стоять! Я еще не закончил, бля! Ты хочешь, чтобы я защищал посёлок от зомби и бандитов? А что ты мне дашь взамен? Обеспечишь едой, патронами, бензином? Нет, ты же хочешь примазаться к спокойной жизни, даже пальцем для этого не пошевелив. Хер! Запомни, мудак с физическим именем – бесплатно даже неприятности не бывают. Надо было раньше думать, когда ты на митингах глотку драл и голосовал на выборах за партии уродов, ворующих у народа последний кусок хлеба. За те самые партии, которые обрекли на голодную смерть стариков пенсионеров. Когда предлагали общую охрану организовывать, ты морду кривил, боялся, что кормить придется, а сейчас – пшёл отсюда нафуй, пока я тебя не пристрелил к бениной мамаше!
– Ты чего так разошёлся, Робби? – сбоку подошёл Айвар и протянул мне сигарету. – Нашёл перед кем оправдываться!
– Достал он меня, – я прикурил и продолжил: – Люди как будто до сих пор в мирное время живут, ей-Богу! До ни до сих пор не доходит! Прав Сашка – надо заканчивать делить людей на солдат, ментов, бандитов и чиновников с работягами. Прошлого мира уже нет! Каждый из нас может забыть, кем он был в прошлом – большим начальником или дворником. Жизнь начинается заново, сколько бы той жизни ни осталось – один день или неделя. Есть слабые и сильные. Он бы мне ещё про мораль начал песни петь, я бы точно не выдержал и пристрелил бы его нахер!
– А чем тебе мораль-то не угодила?
– В жопу пусть себе засунет эту мораль! Мораль сейчас простая – если тебе не нравится поведение другого, убей его и живи дальше. Не можешь убить – значит, не лезь!
– Тю-ю, Робби, пойдём чайку попьём, с ромашкой, а? Это у тебя нервишки перед завтрашним днём играют, – он приобнял меня за плечи. – Ты это, главное, не бери в голову. Экий ты у нас взрывной стал, я от тебя мата лет десять не слышал! Хочешь, чуток бренди плеснём, исключительно в медицинских целях?
– Да, нервы ни к чёрту, согласен, – я отбросил окурок. – Ладно, идём чаю сделаем.
7 апреля, вечер
– Нормально, – я рванул из кобуры пистолет и прицелился, – работать можно.
Николай принес пошитые его женой кожаные наручи для всех, и теперь мы их примеряли, пробовали, насколько удобно с ними держать оружие и менять магазины. Конечно, зажимает немного руки, но ничего – расстояния там небольшие, альфу (прим.) с 25 метров выцеливать не придется.