Не успели мы остыть от описанного приключения, как поезд, действительно резко затормозил и остановился. Распахнулись двери теплушек и последовала команда всем выгружаться и бежать подальше от вагонов. По гулу приближающихся самолетов, все поняли, что будет бомбёжка. Мама с братиком на руках и я сзади успели добежать до высокой травы и залечь. Мама закрыла своим телом братика, а мне велела лечь рядом. Но если все, рядом лежащие попрятали головы в траву, а я легла на спину, чтобы увидеть что происходит, какие там вражеские самолеты. И вдруг, прямо над нами, на предельно низкой высоте, на большой скорости со страшным воем пролетел самолет, до которого казалось рукой подать. Я даже успела рассмотреть лицо лётчика. И когда мама меня отчитала за то, что я не выполнила её требования, в возбуждении, как бы оправдываясь, сказала ей: « А ты знаешь, у него вот такие огромные глаза» и показала руками размер этих глаз. После небольшой паузы, мама, слегка усмехнувшись, сказала: «Это не глаза, а наверное были большие очки». Но мне это уже было не интересно. К счастью бомбёжка не состоялась и даже не было стрельбы. Видимо, самолеты уже отбомбились в другом месте и у них закончились боеприпасы. А немецкий пилот, забавы ради, решил нас попугать.
Вот так с такими приключениями мы доехали до станции назначения вблизи какого-то крупного села Запорожской области, где нам приказано было выгружаться. Село располагалось на берегу речки. По улицам важно прогуливались гуси, утки и даже свиньи. Вокруг каждого из домов были сады и огороды, чувствовалось, что село, несмотря на войну, далеко не бедное. Правда, местная детвора, которая первой бежала нам навстречу, встретила нас недружелюбно.
Поскольку ни еды, ни воды с нами не было, нам ничего другого не оставалось, как идти по домам и попрошайничать. Что это такое и как это делать рассказала бабушка. Она дала мне небольшую сумку и сказала, что надо идти в дом и произносить: «Подайте милостыню, люди добрые, ради Христа»! Я никак одна не хотела идти, боялась. Тогда бабушка пошла вместе со мною и мы прошли несколько дворов, где нам давали что-либо. Под конец я уже осмелела и на следующий день ходила одна. Но в одном доме мне вдруг сказали: «Бог даст»! Я так растерялась, что не могла понять, где это Бог? Постояв у порога, я ни с чем ушла домой. Дома бабушка объяснила мне, что это значит. Наученная и натренированная, я уверенно обходила указанные бабушкой дома и всегда приносила почти полную сумку продуктов.. Но вот однажды, проходя по берегу речки, я не обратила внимания на стайку гусей, а один гусак заметил меня и шипя подбежал ко мне, ущипнул меня очень больно. По его примеру остальные гуси подбежали и тоже начали меня шипать. С криком я бросилась наутек, но они схватили меня за сумку и я чуть не упала. Бросив сумку я еле убежала от них. Запыхавшись и с рёвом я влетела в комнату быстро закрыла дверь. боясь что они меня настигнут и дома. Бабушка долго меня успокаивала, а мне уже не так было больно. как обидно,, что потерялся весь дневной «заработок». Трудно словами описать ,как мы жили в первые месяцы на новом месте. Представьте себе, у нас не было ни постельного белья, ни одежды теплой, ни сменной обуви, ни необходимой посуды. Спали, не раздеваясь, на земляном полу, кроме всего прочего донимали блохи. искупаться было негде. Завелись вши. Чтобы избавиться от них, меня постригли налысо. Особенно в первые дни, недели и месяцы. Светлая память и низкий поклон бабушке Мелаше, которая и в таких сложных условиях умела минимизировать наши тяготы и помогла выжить. Всего лишь один пример. Даже при спешной высылке из дома, бабушка успела прихватить с собой баночку соли, коробок спичек, обложенных ваткой и завязанных в сумочке, а еще два ножа с ложками, которые так пригодились. На первых порах за щепотку соли можно было обменять на дюжину картошек или морковок, а на коробок спичек ковшик зерна или пшена. Особая благодарность маме, которая делала все возможное и невозможное для того, чтобы мы не голодали, не падали духом и верили в нашу скорую победу, а мы, в свою очередь, были непривередливы, ели любую ,приготовленную бабушкой и мамой пищу, в том числе сусликов, которых мама выливала водой из норок, резала и готовила «жаркое», а я принимала за курятину, супы и борщи из мороженой картошки, а также пирожки из лебеды, макухи и сахарной свеклы. Все было такое вкусное! Порой мама ради того, чтобы нас накормить рисковала своим здоровьем и даже жизнью. Отступая под натиском Красной армии, немцы подожгли склады с зерном, чтобы оно не досталось нашим людям. И вот мама, закутав голову платком, сквозь огонь пробиралась к зерну, несмотря на мольбу бабушки не рисковать жизнью, набирала в ведро, выносила из огня, высыпала в мешок и снова ныряла в огонь. Таким образом она обеспечила нам пропитание на несколько месяцев. К тому времени мы уже жили в другом доме, где были установлены деревянные кровати, но на них не было ни матрасов, ничего. Поэтому когда мама принесла зерно, она высыпала его в каркас кровати и накрыла какой-то тряпицей. На улице шёл сильный дождь, а мы с братиком улеглись спать на это тёплое зерно. Отступающие немцы зашли к нам в дом поживиться чем-нибудь. Пока бабушка готовила им еду, один из них сел на кровать, так как стульев у нас не было. И сел прямо на меня, я с испугу закричала. Немец тоже испугался, вскочил, закричал: “Партизан!” – и выхватил пистолет. Мама в одно мгновение подскочила к нему и ударила его по руке. Выстрел пришёлся в потолок. Немцы настолько испугались, что уже не стали ни есть, ни пить, и быстро ретировались.