Капиталистического окружения нет. Есть две мировых системы, из которых одна — капиталистическая — обречена на неизбежный упадок, на отмирание; за другой — нашей, социалистической — все будущее человечества. Мир капитализма боится теперь, как бы мы его не окружили. Он знает, что так именно и будет, что идеи социализма победят повсюду, что рано или поздно народы всех стран сбросят с себя цепи капиталистического угнетения и пойдут той дорогой, какую вот уже сорок три года прокладываем мы. Знает, поэтому, не желая расставаться со своей волчьей шкурой, в которой ему так тепло и уютно не первое столетие, идет на все, на любые подлости, на любые авантюры и провокации, лишь бы продлить существование, лишь бы отдалить неизбежный конец.
Радостно жить в такую эпоху, радостно сознавать, что ты участник таких событий. Новгород многое перевидел за свою большую и трудную историю. Но та новая жизнь, которая вошла в него менее чем за полвека, превосходит, конечно, все, что с ним случалось на протяжении одиннадцати веков.
Впереди у него еще больше радостей, еще больше интересных, захватывающих дел. Ему расти, удлиняться его новым улицам, увеличиваться числу его населения, подыматься ввысь цехам его заводов. Пусть будет так. Но пусть будет и так, чтобы, увлекаясь настоящим, устремляясь вперед, молодые новгородцы не забывали далекого и недалекого прошлого своего города. Такая оглядка — масштаб для определения сделанного, достигнутого, она дает возможность соразмерять шаг в будущее.
В день праздника Великого Октября оглянемся на пройденный путь, подведем итоги сделанному и помечтаем о том, что ждет нас впереди. От этого успешней пойдет учение завтра, лучше будет работаться, еще содержательней станет жизнь.
1960
МИР ТРУДА
Долгие тысячелетия на земле существовали два мира: мир тех, кто работал, трудился, создавал, и мир тех, кто присваивал результаты труда других.
Это был незыблемый порядок. Он охранялся строжайшими государственными установлениями, мощью армий, поддерживался и укреплялся при помощи религий, гильотин и виселиц, растлевающей морали общества, основанного на ограблении человека человеком.
Труд под свист кнута, труд из страха не умереть с голоду не приносил людям-труженикам радости. Он был их несчастьем, их горем, их извечным проклятьем.
Человек труда всеми силами ненавидел мир тех, кто ничего не делал, а жил в роскоши, присваивая труд других, мир, в котором люди с беспощадной жестокостью уничтожали друг друга, шли по костям «ближних своих», подличали, теряли людское и обретали звериное: человек человеку — волк.
И сегодня в странах капитализма по-прежнему живут эти два противостоящих друг другу мира: мир тех, кто трудится, создает, и тех, кто живет в праздности, присваивая результаты чужого труда. Труд там остается несчастьем человека, его проклятьем. Листайте день за днем газеты любой буржуазной страны — вы не найдете в них и строки о жизни, о трудовых успехах, скажем, слесарей Туринского автомобилестроительного завода фирмы ФИАТ или виноградарей округа Пойяк в департаменте Жиронды, сталеплавильщиков Эссена или ткачей Манчестера. Зато перед вами густо пойдут пространные описания свадеб, шикарных приемов, путешествий и гуляний хозяев заводов Манчестера и Турина, сообщения о курсе их акций, фотографии новых хозяйских морских яхт и загородных вилл.
Рабочий, труженик, умелец, мастер своего дела, чьими руками держится мир, он ничто в странах капитала. Там не знают поэзии, красоты, вдохновения труда, радости созидания. Там знают лишь безудержное «вдохновение» наживы.
Для нас, советских Людей, мир эксплуататоров канул в далекое прошлое. В нашей стране вот уже скоро сорок пять лет властвует один мир: мир, владыка которого — труд. Раскройте наши газеты за любой день — перед вами умные, добрые, вдохновенные лица сталеплавильщиков Урала и виноградарей Крыма, текстильщиц Иванова и турбостроителей Ленинграда, чаеводов Аджарии и краболовов Камчатки: перед вами их статьи, заметки, рассказы о мастерстве, о радости труда, рассказы о них самих.
«Ничто так, как труд, не облагораживает человека, — писал Л. Н. Толстой. — Без труда не может человек соблюсти свое человеческое достоинство».
«Тот, кто хоть раз самостоятельно сварил плавку, кто видел, как, искрясь, стекает в ковш металл, или грубую металлическую болванку превратил в тончайший лист, никогда не расстанется с металлургией, не польстится на более легкий хлеб, — как бы развивает эту мысль металлург Герой Социалистического Труда И. Н. Вдовенко. — Ведь в каждую тонну металла, подобно тому как художник в задуманную картину, мы вкладываем свое мастерство, свои творческие замыслы».