В вездеходе их было четверо — все в легких голубых скафандрах с круглыми, прозрачными шлемами. Пассажиры расположились впереди. Остальную часть просторной кабины занимал багаж — их личный, привезенный с Земли, и экспедиционный. Троим предстояло сменить часть персонала станции — тех, кто возвращался с «Ветром времени» на Землю. Четвертый — он вел вездеход — оставался тут на второй срок. Это был коренастый крепыш с коричневым от загара лицом и голубыми глазами. Шапка курчавых рыжих волос заполняла все свободное пространство шлема. Она напоминала нимб — обязательный атрибут экстрасенсов, — а еще — «святых», как их некогда изображали на старых картинах и иконах. Водителя звали Мак, вероятно, Максим, но он сказал просто «Мак», когда представлялся.
Кирилл знал, что в составе смены четырнадцать человек, причем каждый совмещает несколько профессий. В предыдущей смене, из которой десятеро через неделю покинут Марс, было два Максима — один врач, геолог-планетолог и художник, другой — астрофизик, энергетик и радист дальней связи. Кем был этот Мак, Кирилл не успел спросить, потому что при загрузке вездехода пришлось без конца отвечать на вопросы о земных новостях и делах.
Мак перестал задавать вопросы всего несколько минут назад, сосредоточившись на управлении «Черепашкой». Закусив губу, он лавировал между скоплениями каменных глыб и по каким-то одному ему ведомым признакам выбирал наиболее оптимальный вариант пути.
— Дальше дорога чуть похуже, — заметил Мак, внимательно глядя вперед, — но мы выгадаем километров сорок.
Кирилл удивился.
— Кажется, от космодрома до Базы всего сорок километров. Я читал в отчете…
— Было, — откликнулся Мак, — но вас посадили на запасном, в восточной части равнины Офир. Отсюда до базы двести с небольшим, если по прямой.
— Почему мы сели далеко от станции? — спросил Кирилл.
Мак сосредоточенно покивал головой в прозрачном шлеме:
— Пришлось. На главном космодроме у нас, — он вздохнул, — непорядок объявился. Придется выяснять…
— Что именно?
— Пока толком никто не знает… Шефуня вам объяснит… Может, и ничего важного. Но посадили «Ветер времени» подальше. Так безопаснее.
— Безопаснее?
— Вот именно, — Мак усмехнулся, — да вы не пугайтесь…
— Это у них такая игра, Кир, — заметил Геворг, физик новой смены, он сидел позади Кирилла. — Пугать новичков… Вот, мол, ко всем прочим загадкам Красной планеты, еще одна из области «призраков»…
— «Призраки» Марса?
— А почему бы нет. Кстати, вода на твою мельницу, Кир. Ты ведь собираешься искать следы исчезнувшей цивилизации.
— Працивилизации нашей планетной системы, Геворг.
— Вот-вот… Следов жизни не нашли, а следы працивилизации будем искать… Естественно, они, — Геворг кивнул на Мака, — узнав, что в составе смены летит известный археолог, специалист по древнейшим цивилизациям Земли, приготовили сюрприз… Правильно я говорю, Мак?
Мак усмехнулся, загадочно и чуть смущенно, но промолчал. Все его внимание теперь было сосредоточено на местности впереди вездехода. «Черепашка», покачиваясь, преодолевала довольно крутой подъем вдоль скалистого, усыпанного красноватой щебенкой склона.
— Такое впечатление, что едем по битому кирпичу, — пробормотал Сергей, энергетик, радист и радиоастроном новой смены, сидевший рядом с Геворгом. — Кирпич и ничего больше — кирпичные скалы, кирпичная щебенка, кирпичная пыль. И в небе — она же…
— Кислород, который когда-то был тут в атмосфере, пошел на окисление горных пород, — отозвался Мак. — Красный цвет — окислы железа. Железо вытянуло из атмосферы почти весь кислород.
— А удалось где-нибудь обнаружить неокисленные породы? — спросил Кирилл.
Мак отрицательно тряхнул головой:
— Пока нет. Слабее измененные попадались. Выветривание тут чертовски древнее, проникает глубоко. Неизмененных пород мы не встретили даже в буровых скважинах.
— Вы геолог, Мак?
Он кивнул и, немного помолчав, добавил:
— Геолог тоже…
Вездеход достиг вершины скалистого гребня. Внизу открылся обширный кратер с плоским красноватым дном. В центре круглой равнины громоздилась группа красно-бурых скал, похожих на руины древнего замка. Дальний гребень кратера чуть проглядывал в красноватой мгле.
— Станция там, — Мак указал вперед. — Пересечем кратер, и будет близко.
— А обрыв справа? — спросил Кирилл. — Мне сначала показалось, что он не очень далеко, но отсюда, сверху, это выглядит иначе.
— Ого, — воскликнул Мак. — Недалеко! Тут трудно оценивать расстояния на глаз. До обрыва отсюда около двухсот километров. Мы его видим так отчетливо потому, что там сейчас в атмосфере не очень много пыли. Последним ураганом ее согнало на север в равнины. Обрыв — южный край ущелья Копрат — скальная стена высотой побольше пяти километров.
Все взгляды обратились в сторону знаменитого ущелья — гигантской трещины, некогда расколовшей древнюю кору Марса.
— Не предполагал, что его видно из окрестностей станции, — заметил Геворг. — Это местечко меня очень интересует…
— А обычно его и не видно, — возразил Мак, затормозив вездеход. — Просто вам повезло. Смотрите хорошенько.
— Вы были там? — спросил Кирилл.
— Еще бы… Не один раз. И американцы тоже. Но там, — Мак махнул рукой, — надо работать и работать. Пока сплошные загадки…
— А как у вас отношения с американцами? — поинтересовался Сергей.
— Как и на Земле. Сосуществуем…
— Были у них?
— Наши кое-кто были. Я — нет. Их мы тоже принимали. Тех, кто работал в ущелье Копрат. Даже помогли немного. В общем-то они почти все неплохие парни. Кроме Гридли…
— А Гридли — кто?
— Есть такой один. — Мак помрачнел. — Познакомитесь. Ну ладно, полюбовались Копратом и поехали дальше.
«Черепашка» тронулась с места и, увеличивая скорость, побежала вниз по крутому каменистому склону. Кратер пересекли за полчаса, оставив справа по борту скопление похожих на исполинские колонны красноватых скал.
— Остатки некка — на месте жерла вулкана, — лаконично пояснил Мак.
— Что, вулканический кратер? — спросил Геворг. В его голосе прозвучало сомнение.
Мак кивнул:
— По-моему, да… Кое-кто, правда, не согласен, — он покачал головой. — Мы тут спорим по каждому поводу. И многого не можем понять. Сплошные загадки. Чем дальше, тем больше…
— Но такие широкие кратеры с плоским дном, кажется, принято считать метеоритными, — заметил Кирилл. — Как, например, Аризонский или Попигай у нас в Сибири. Поперечник этого кратера километров сорок. Ничего себе вулкан.
Мак пожал плечами:
— Тут есть вулканы и побольше. Настоящие — не такие как этот. Тут сложность в другом…
— В чем именно?
— Лед… Ископаемый лед… Повсюду. Мы с ним столкнулись, как только начали бурение. Я из-за него на вторую смену остался. Только из-за него одного…
— Не понимаю, — сказал Геворг. — Какой лед? Где? В полярных областях?
— Если бы! — усмехнулся Мак. — Везде, понимаете, везде. Тут и возле нашей Базы… Скалы, вот как гребень этого кратера и его центральная горка, они торчат из подо льда. Вы думаете, мы сейчас катим по каменному грунту? Черта с два! Под нами лед, присыпанный песком и щебенкой. И сколько его — никогда не знаешь.
— Так что у вас получается? — Кирилл удивленно взглянул на водителя. — Марс — планета-океан, замерзший океан?
— Почти, — кивнул Мак. — Почти… Впрочем, это пока моя — крайняя — точка зрения. Далеко не все со мной согласны. Скважин еще мало.
— На сколько же удалось углубиться?
— Не очень много. Первые сотни метров. Но повсюду одно и то же… Десять, двадцать, тридцать метров «битого кирпича», — как говорит ваш коллега, — Мак кивнул на Сергея, — дальше сплошной лед.