Рут растерянно оглянулся на Ио.
— Я все запомнил, — заверил робот.
— Желаете узнать еще что-нибудь? — ласково спросила блондинка.
— Да… Собственно, мне надо разыскать в городе одного человека — одну девушку… Ее зовут Каридад. Как это сделать?
— Ничего нет проще, — ослепительно улыбнулась блондинка. — Назовите ее номер.
— Если бы я знал номер, я позвонил бы ей сам.
— Нет, не номер аппарата, — ее собственный номер, под которым она значится в реестре граждан Роктауна. Ее личный номер…
— Но я не знаю, — растерянно пробормотал Рут.
— Тогда ничем не могу вам помочь.
Она улыбнулась и исчезла. Экран погас.
Рут, обескураженный, опустился в кресло.
У них, оказывается, тут какие-то номера… Может, это и удобно, но как теперь быть ему? Идиот, ничего вчера не спросил! Кари тоже хороша! Могла бы догадаться, что он ничего этого не знает. А может, она просто не хотела с ним больше встречаться? Поэтому и не сказала ни фамилии, ни номера. Эта мысль ошеломила его… Как он раньше не подумал! Сидит, ждет целый день… Ну и поделом тебе, старый дурак! Он решил не вспоминать о ней больше. Легче от этого не стало. Пришла опустошенность и апатия. Ему все сделалось безразлично.
Рут долго сидел, не шевелясь, устремив взгляд на пустые экраны и стараясь ни о чем не думать. Потом поймал себя на мысли, что чего-то ждет, и вскочил. Ио, который все это время неподвижно стоял позади кресла, прошепелявил, указывая на экран:
— Не знает, как помочь. А еще система «пять».
Рут даже не удивился, когда сообразил, что Ио имел в виду блондинку. Тоже, значит, робот… Ну и пусть!.. Какая ему разница, где тут роботы, а где настоящие люди. Они теперь во многом сходны. Вот, например, Ио… Он даже лучше некоторых настоящих людей…
И вдруг Рута осенило. Госпиталь, куда он отвез ночью Кари, он разыщет без труда. Надо сейчас же туда лететь. Там он узнает о ней. К нему сразу вернулась энергия и жажда деятельности. Через полчаса он найдет эту легкомысленную девчонку.
Приказав Ио дежурить при экранах. Рут спустился в холл. Портье снова был новый — огромный детина мрачного вида, смуглый, черноволосый, с синеватым шрамом через все лицо. Выслушав Рута, он отрицательно покачал головой:
— Невозможно, капитан.
— Это еще почему? — искренне изумился Рут.
— Вы вчера несколько раз нарушили правила, пересекали границы запретных зон. Полиция наложила запрет на ваши права.
— Да вы знаете, кто я такой? — взорвался Рут.
Портье пожал плечами:
— Какое это имеет значение? Обращайтесь в полицию, если недовольны.
Рут почувствовал, что самообладание готово покинуть его.
Он крепко сжал кулаки, оперся ими о стойку перед носом портье и сказал возможно спокойнее:
— Слушайте. Мне необходимо срочно попасть сейчас в одно место в юго-западной части города. У меня нет времени ехать наземным транспортом. Дайте мне винтокрыл на полчаса. Дайте с пилотом, черт побери. Мне совсем не обязательно вести машину самому.
— Не могу. Меня завтра же уволят, если осмелюсь нарушить приказ шефа полиции.
— Повторяю, я не собираюсь вести машину сам. Шеф полиции мог наложить запрет на мои права пилота, но не имел права запретить мне пользоваться винтокрылом в качестве пассажира.
— Сейчас мы это проверим, — равнодушно пробормотал портье, нажимая какие-то кнопки.
— Из штаба полиции не отвечают, — объявил он через несколько минут. — Их часы работы уже кончились. Завтра я это выясню. А сейчас разговор беспредметен. В данный момент нет ни одного свободного винтокрыла.
— А когда будут?
— Не знаю…
Рут поспешно отошел от стойки. Он чувствовал — еще слово и его терпению наступит конец. Стиснув зубы, он вышел на улицу. Придется ехать городским транспортом. Сумеет ли он объяснить водителю, куда ему надо попасть. День уже клонился к вечеру, но улицы, как и вчера, были плотно забиты машинами и пешеходами. Рут огляделся. Стоянка машин, кажется, должна находиться в соседнем квартале. Он торопливо направился в ту сторону. Вдруг кто-то осторожно потянул его за локоть. Он оглянулся. Это была Кари. Но в каком виде: яркие джинсы с золотистой бахромой, пестрая короткая блузка с большим вырезом на груди и на спине. Ковбойская шляпа с небольшой вуалеткой. Глаза ее были сильно подведены, на губах яркая помада. Тем не менее Рут даже по ее дыханию понял, что девушка очень взволнована и испугана, а когда она взяла его под руку, почувствовал, что она едва держится на ногах.
— Кари, что с тобой, дорогая, почему не звонила? — спросил Рут, наклоняясь к самому ее лицу.
— Молчи, — шепнула она прерывающимся голосом, — не говори ничего. Скорее уйдем отсюда. Какое счастье, что я дождалась тебя, Рут.
Она тянула его куда-то в сторону от отеля.
— Подожди, Кари, — он попытался остановить ее, — ты плохо выглядишь и, кажется, очень устала. Вернемся лучше в «Парадиз».
— Нет-нет, ни в коем случае. Идем со мной и молчи. Это недалеко. Пожалуйста, Рут… Я потом все объясню.
Рут решил не спорить. Они повернули в какую-то боковую улицу, потом еще в одну. Кари тяжело дышала, и видно было, что она идет из последних сил. Рут обнял ее, и она почти повисла у него на руке. Еще несколько поворотов. Какой-то узкий переулок с яркими вывесками маленьких лавчонок, баров, кафе. Тут машин уже почти не было, а толпа пешеходов заметно поредела. Наконец Кари толкнула застекленную дверь. Они спустились на несколько ступенек вниз. Это была небольшая закусочная, а может быть, просто пивная. Бар во всю стену, со стойкой, обитой яркой медью, десяток простых маленьких столиков, игральный автомат в виде небольшого шкафа. У стойки и за столиками было несколько пестро одетых пар. Никто не обратил на Рута и Кари внимания. Кари провела Рута в дальний угол зала к свободному столику и заставила его сесть спиной к входной двери. Сама села рядом совсем близко, но так, чтобы видеть зал. Она не сняла своей ковбойской шляпы, даже опустила ниже вуаль. Глянув направо и налево, Рут заметил, что ближние столики свободны. Пожилой бармен вышел из-за стойки и приблизился к ним. Кари молча показала ему два пальца. Он принес две кружки холодного пива, поставил их на стол и, не сказав ни слова, удалился.
— Сделай вид, что пьешь пиво, — Кари коснулась губами края своей кружки. — Рут, дорогой, я все знаю… — Она перешла на чуть слышный шепот. — Ты получил вчера письмо в большом темном конверте… Тебе надо немедленно уехать. Немедленно, Рут…
— Ты считаешь это таким серьезным, дорогая?
— Это смертный приговор, Рут. Приговор, от которого единственное спасение — бегство.
— Но что все это означает? Кто имел право выносить мне какой-то приговор? За что?
— Тише, Рут. Бесполезно говорить о правах. Ты просто не представляешь, как все переменилось в твое отсутствие.
— Что такое Совет Равных?
— Тише… Это потом… У нас очень мало времени… Сколько дней они тебе дали?
— Десять… То есть теперь остается восемь…
— Тогда еще не все потеряно. Слушай меня внимательно. Уезжай отсюда сегодня же, в крайнем случае, завтра утром, пока они не установили за тобой непрерывной слежки. Уезжай в какой-нибудь большой город, в котором легче затеряться. Потом, при первой возможности — за границу. Это будет нелегко, Рут, но надеюсь… тебе удастся…
Он взял ее за руку:
— Кари, ты могла бы, ты хотела бы уехать со мной?
Ее губы дрогнули, и глаза под вуалькой налились слезами:
— Нет, Рут, к сожалению, это… совершенно невозможно. Может быть, позднее, когда ты будешь в безопасности и… позовешь меня…
— Но ты обещаешь?
— Я ничего не могу обещать, дорогой. Во всяком случае — сейчас…
Она отвернулась, но он не выпустил ее рук.
— Кари, ты не представляешь, чем ты стала для меня за эти два дня…
Она попыталась улыбнуться.
— Наверно, представляю… немного… Но, Рут, ты, кажется, еще не осознал опасности, и это… самое страшное. Разве ты не почувствовал, как все вокруг тебя переменилось со вчерашнего дня?
— Разумеется, — кивнул он, покрывая поцелуями ее руки. — Ведь появилась ты…