У нее были романы. В ее магазин приходили мужчины. Молодые. Солидные. Разные.
Адель не стеснялась проявлять свои чувства. Она делилась с супругом самыми сокровенными помыслами и желаниями. Она рассказала ему о Гийоме: ему было двадцать два и он по уши влюбился в Адель, отказался от идеи создания семьи и клялся своей возлюбленной в том, что никогда не попросит ее разводиться с мужем. Адель смеялась. Искренне и от души. Она знала, что порыв Гийома ‒ явление временное и рано или поздно он придет в себя и осознает, что в жизни есть вещи гораздо важнее, нежели бурный роман с замужней дамой. Адель нравилась эта игра. Она знала, что ее чувства (любые чувства) идут людям на пользу. К тому же она обладала даром убеждения. Пара душевных бесед с Гийомом, и он поймет, что настоящая любовь иная. Так и случилось. Гийом вернулся к обычной жизни довольно быстро. И, кстати, его ожидал приятный бонус: знакомство с Жозефин, средней дочерью Адель и Оливье. Ей тоже было двадцать два. Она тоже была чувственной и эмоциональной. У них было довольно много общих интересов. Они быстро нашли общий язык и стали встречаться. Их считали прекрасной парой. Адель была счастлива. Она решила, что ее знакомство с Гийомом было предопределено судьбой.
Был и Бертран. Ему было пятьдесят. По невыясненным обстоятельствам он был убежденным холостяком. Он преподавал в Высшей нормальной школе. Их роман продлился недолго, но был весьма насыщенным. Адель осталась довольна. Она считала, что любые отношения помогают человеку измениться в лучшую сторону.
Был и Анри. Он был ярым католиком и каждый день посещал Нотр-Дам. Он сам не понимал, каким образом оказался вовлечен в неполноценные, разрушающие и греховные отношения. А Адель обожала, когда он злился. Это было очень по-католически.
Оливье работал сомелье в ресторане Chez Georges. В этот ресторан приходили женщины. Молодые. Красивые. Дерзкие. Статусные. Ищущие любви. Влюбленные. Счастливые.
Оливье рассказывал Адель о своих приключениях. Она слушала его истории с большим интересом.
Каждой женщине Оливье советовал почитать статьи Адель или прийти к ней на так называемый тренинг-семинар. Некоторые приходили. Получали много полезной информации и вдохновение…
Эстель достала свой заветный блокнот и стала записывать подробности насыщенной жизни Адель. Она не успевала запомнить все нюансы, а ей было безумно интересно. Она была в восторге. И немного в шоке. Конечно, она была наслышана о свободных французских нравах, но чтобы вот так… Ничего не скрывая.
Адель было трудно удивить. И все же она обожала удивляться. Она удивлялась утреннему солнцу и вкусу шоколадного пирожного. Она удивлялась (в самом хорошем смысле) достижениям своих детей. Наконец, она удивлялась тому, что Эстель удивляется ее образу жизни. Она удивилась ее искренности и отчаянному желанию понять что-то важное про саму себя.
Эстель читала статьи Адель. Вместе они пили кофе и занималась йогой. Они даже стали подругами. Во французском смысле слова: с сохранением здорового цинизма и личного пространства.
Адель не была похожа на Мадам Бокюз. У них были разные ценности. Но они были французскими женщинами в наивысшем понимании. Они любили и творили.
Эстель училась у Адель широкому взгляду на человеческие отношения, мудрости и расслабляющим асанам.
Она собиралась сделать Адель героиней своего следующего рассказа. И Изабель снова не была в восторге и не могла взять в толк, что такого особенного в своевольной французской женщине, ведущей разгульную жизнь и продающей людям неприличную одежду.
‒ Я думаю, нам стоит прийти к ней на практику. Вдвоем. Будем сидеть, пить кофе, есть плюшки, говорить о том о сем… Она пишет классные статьи, почитай, тебе понравится!
Изабель сделала изумленное выражение лица. Она не пойдет на практику к Адель. Ни за что на свете. Даже если взамен она получит надежного спонсора для своей газеты или грант на обучение в Сорбонне. Она вообще не признавала психологов, эзотериков, астрологов. И что интересного может поведать ей сумасшедшая француженка? Наверняка, она будет рассказывать про правильные убеждения и установки. Но это же полный бред. Ни одна установка (пусть даже самая позитивная) не поможет женщине почувствовать себя счастливой. Так считала Изабель.
‒ Будет круто, поверь. Эта женщина слишком нестандартна, чтобы использовать стандартные методы.
‒ Если честно, меня напрягают психологические штучки. И вообще я ненавижу психологов.
‒ Она не считает себя психологом.
‒ Эзотерик? Еще лучше!
‒ К эзотерикам она себя тоже не относит. Она просто вдохновляет людей на смелые поступки. Не на мечты, а именно на поступки. Хотя она признает полезные свойства мечтаний.