Да… Общение с Мадам Бокюз оказывало на Эстель исключительно благотворное влияние.
Эстель было предложено опробовать образцы свадебного торта. Три варианта. Три абсолютно разных варианта. Хотя основные ингредиенты (малина, черника, козий сыр и крем Шантийи) были неизменны. Она не знала, какой лучше. Все были просто божественны. Как и любое кулинарное произведение Мадам Бокюз.
Эстель смаковала свадебные торты. Как же было вкусно! Она думала, что умерла и очутилась в раю. Нет, конечно, все, что делала Мадам Бокюз, было божественно, но торт для свадьбы дочери… Здесь недопустимы огрехи и недочеты.
Мадам Бокюз читала вслух статью из утренней газеты. В одной из школ бастовали учителя. Не то что бы это было громкое событие, просто Мадам Бокюз обожала читать утреннюю газету вслух. Она делала это в одиночестве и за семейным завтраком, в кондитерской и за чашечкой кофе со своими сотрудниками.
Эстель планировала перенять у Мадам Бокюз эту чудесную французскую привычку. Чтение утреней газеты вслух заряжает бодростью, приподнимает настроение, способствует совершенствованию устной речи.
Утро с Мадам Бокюз, как всегда, прошло великолепно.
Эстель сделала пометки в своем блокноте, крепко обняла Мадам Бокюз (она делала это при каждой встрече) и направилась в сторону магазинчика Адель. Путь был неблизким, но у нее было настроение пройтись пешком.
Эстель не представляла свою жизнь без пеших прогулок по Парижу. Она могла бродить по Парижу целый день и возвращаться домой с ощущением приятной усталости. Пройтись от Латинского квартала до Монмартра было для нее в высшей степени прекрасным времяпровождением.
Эстель купила мороженое и отправилась на прогулку. День был просто чудесным: чистое небо, легкий ветер, запах розы, разлитый в воздухе (это иллюзия или здесь, в самом деле, пахнет розами?).
Когда Эстель пришла в магазинчик, Адель уже успела осчастливить утренних покупательниц и устроила себе небольшой перерыв. Она делала пошчимоттанасану. Она призывала Эстель делать это упражнение каждый день: чтобы растянуть тело, усмирить ум и привести в порядок нервную систему. Эстель следовала ее совету, однако ей не всегда удавалось расслабиться.
Во время занятий йогой Адель вела себя тихо. Она не рассказывала сумасшедшие истории, не давала советы окружающим, не высказывала свои мысли вслух.
Эстель присела рядом с Адель. Она тянулась вперед. Однако положить грудь на голени было не так просто. У Адель было потрясающе гибкое тело: она практиковала йогу с двадцати лет. Она уделяла практике минимум полчаса в день. В ее магазинчике был специальный йога-уголок. Она занималась йогой до начала рабочего дня. Она приветствовала солнце, делала баланс на руках, стояла на голове. Эти полчаса были для нее священными. Она скорее отказалась бы от чашки утреннего кофе, свежей выпечки или сырного омлета. Хотя и завтраком Адель была жертвовать не готова. Она вообще не хотела что-либо менять в своей жизни. Ее устраивало абсолютно все: и легкий беспорядок, вечно царивший в ее доме, и непокладистый характер Оливье (к чему обращать внимание на его капризы, если можно просто сделать глубокий вдох и выдох, съесть вкуснейший сэндвич с тунцом, сходить в любимую кондитерскую, посидеть в парке со стаканчиком мороженого или просто помечтать), и шумное поведение ее детей, и необходимость время от времени проводить в магазинчике по четырнадцать часов в день.
Эстель внимательно наблюдала за движениями Адель. Они были неторопливыми, чарующими и женственными. Наверное, если бы она бегала кроссы, то делала бы это так же неспешно, нежно и задумчиво. Да… Она немного похожа на Мадам Бокюз. Может, есть черты, неизбежно свойственные всем француженкам? Может, каждая французская женщина рождена для того, чтобы проживать свою жизнь в режиме замедленного действия, наслаждаться вкусной едой (и вкусной жизнью) и дарить окружающим свою любовь? Это удивительно. Ведь они (за редкими исключениями) понятия не имеют о том, что можно пользоваться качественной косметикой, дорогими духами, сочиненными их же соотечественниками, делать массаж лица. Но они прекрасны. Они красивы удивительной естественной красотой. Эстель всегда это знала. Но одно дело знать и совсем другое ‒ видеть своими глазами.
После практики Адель предложила Эстель горячий шоколад с мороженым (просто изумительное сочетание, плевать, что после йоги лучше всего есть фрукты или не есть вовсе). Они присели за столик.
Адель говорила об Оливье. Она говорила о нем задумчиво и мечтательно: словно шестнадцатилетняя девчонка о воображаемом принце. И как только ей удалось сохранить к нему трепетные чувства?