— Ты же знаешь Клауса, его невозможно поймать с поличным. Но я спрошу, не хочет ли он заглянуть к нам с Дженнифер. Посмотрим, как он отреагирует, — и чтобы окончательно завуалировать свой ответ, как шутку, Дин улыбнулся и подмигнул жене.
Столь неожиданный жест застал Кэтрин врасплох. За одно мгновение на ее лице промелькнула целая гамма эмоций — от растерянности, чуть ли не испуга, до безоговорочной радости. Несколькими годами ранее любое внимание со стороны Дина заставляли бабочек в животе Кэт, уже потерявших всякую надежду, снова и снова порхать. Не в силах сдержать себя, она начинала еще сильнее опекать мужа, чем вызывала у Рида только большее чувство жалости и вины за собственное поведение. Но со временем Кэтрин научилась и контролировать и эти эмоции, а Дин успокаивал себя тем, что чувства жены, наконец, утихают, ведь он никогда не сможет ответить ей взаимностью.
— Спроси, пожалуйста, — Кэт лишь мило улыбнулась в ответ и снова отвернулась к окну. — Какой же все-таки хороший должен быть день…
Наблюдая за сдержанностью Кэтрин, Дин понимал, что ему стоит отдать ей должное. В то время как почти никто не помнил, как улыбался Правитель Эстера, Кэтрин Рид находила в себе силы радоваться жизни или по крайней мере делать вид каждый раз, когда кто-то пытался испортить ей настроение. А это случалось довольно часто. И в большинстве случаев этим «кто-то» был сам Дин. Счастливый брак не построишь на постоянном чувстве вины. Но Кэтрин умела быстро скрывать обиды за очередной улыбкой, веря в светлое будущее. Это всегда вводило окружающих в недоумение. И раздражало тех, кто наотрез отказывался видеть хоть что-то светлое в ежедневной действительности.
— Надеюсь, Смерть тебя услышит… — последние слова Кэт лишь напомнили Дину, что отведенный Эстеру месяц на поиск настоящих убийц Всадника Уолша в самом разгаре, а у него все еще нет никаких доказательств собственной невиновности. — Мне пора в Штаб! Ты готова?
— Да, конечно, нужно разобрать гору бумаг на своем столе, — деловито протянула Кэтрин, не обращая внимания на скептический взгляд мужа. Официально она представляла интересы Шеута в Эстере, но Дин понятия не имел,какой от нее толк в те дни, когда участие союзной обители не требуется. — День тишины просто перевернул все с ног на голову…
— Не то слово, — Рид лишь закатил глаза и пошел к выходу. — Я подожду тебя в эфикаре…
— Я уже иду! — Кэтрин отставила кружку с кофе, схватила сумочку и выпорхнула вперед мужа в открытую дверь дома.
Дин не изменял традиции своего отца жить вдалеке от городской суеты. Их с Кэтрин дом стоял на границе между центром Эстера и тихим спальным районом Тесс, огороженный густыми лесами. Еще один момент тишины и единения самим с собой, которым бы хотел насладиться Рид, но почти никогда не имел на то возможности. Всю дорогу Кэтрин донимала его рассуждениями о делах на работе, планами на ужин и желанием куда-нибудь выбраться в ближайшее однолуние.
— Не думаю, что сейчас лучшее время для развлечений, — хмуро отозвался Рид, прервав безликую череду поддакиваний в ответ на словоизлияние жены.
— Дин, ты себя в зеркало видел? Если так будешь продолжать, то сведешь себя в Нижний мир раньше, чем того потребует Смерть. На что тебе целый Штаб подчиненных?
— Чем бы ни занимались мои подчиненные, Всадника Уолша убили не они, и отвечать в случае неудачного расследования тоже не им. Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо…
— Сделай это сам, да, я знаю, — тяжело вздохнула Кэт, понимая, что сегодня ей уже не победить в битве с настроением мужа. — Но что ты можешь сделать? Ты ведь не будешь собственными руками выбивать признание из каждого, кто косо смотрит в сторону Штаба?
— Ты прямо читаешь мои мысли, — усмехнулся Дин, но Кэтрин только поежилась от этой ухмылки. — Пришло время все брать в свои руки…
Он резко крутанул руль, и взору предстала еще пустая Народная площадь, напротив которой высилось серое и невыразительное здание Штаба хранителей. То, что сегодня перед правительственным домом не собиралась в очередной раз толпа разгневанных граждан, уже было не самым плохим знаком. Может, Кэтрин права насчет хорошего дня? Впрочем, то, что задумал Дин, точно не придаст ему настроения.