Неподалеку машинистка безумолчно тарахтела на машинке, другой сотрудник что-то сосредоточенно писал…
– Значит, так – громко и почти торжественно объявил наш собеседник. – Родители похоронены в Самарканде. Вы давно уехали и хотите навестить их могилки… Это хорошо! – он оглянулся, как бы приглашая своих сотрудников тоже одобрить наш поступок. – Это очень хорошо! Настоящие, любящие дочь и внук! – воодушевленно закончил он. И поднял телефонную трубку.
– Азиз Шарипович? Тут у меня семья из Америки… Да, бывшие ташкентцы, наши… Причина? Очень благородная: навестить могилы родителей. Посылаю их к вам, да?
Этот кабинет был побогаче первого – большой, с высоким потолком и высокими окнами, с огромным флагом республики на стене. Этот зеленый флаг приятно дополнял несколько бесцветный интерьер комнаты. Сам консул, пожилой мужчина, уже известный нам как Азиз Шарипович, восседал за небольшим письменным столом и посылал нам пристальные, изучающие взоры… Зря я надеялся, что уже наступила деловая часть встречи. Начался новый допрос.
– Значит, давно уехали… Ну, как там?
– Трудновато, – начал было я. Но Азиза Шариповича мой ответ не интересовал, у него была своя тема.
– А я никогда не понимал тех, кто бросил все и уехал. Не мог понять. Зачем? Разве плохо было?
Отвечать не хотелось. Да и к чему? Не понимал он, что ли, сам, что лжет? Верил, что не было ни притеснений, ни дискриминации? Действительно считал, что просто поднялись с насиженных мест, бросили все и уехали? Да если и был он так слеп на самом деле – неужто я сейчас раскрою ему глаза – и этот человек внезапно станет умным, добрым, отзывчивым?
А Азиз Шарипович продолжал свою назидательную беседу.
– По долгу службы я здесь принимал многих, уехавших, как вы, из Узбекистана. Многие сожалеют. Кое-кто вернулся… При моем содействии… А вы как?
Отвечать не хотелось, и, пожав плечами, я пробормотал что-то невнятное.
…И вдруг раздался мамин голос. Молчаливая моя мама заговорила – да не просто заговорила, а по-узбекски! И голос ее звучал так мелодично, красиво, почти нежно… Консул вздернул бровь, консул улыбнулся, консул подхватил… Он придвинул к себе чайник, в пиалы полилась душистая струя… Улыбаясь почти радушно, консул подал маме пиалу…
– Вы молодец, – воскликнул он, поболтав с мамой минут десять. – Сколько лет прошло, а вы все помните. И язык, и…
Наступила пауза. Азиз Шарипович допил свой чай, поставил пиалу и решительно подытожил разговор:
– Значит, на три недели. Ташкент, Самарканд, Наманган… Вы знаете, конечно, – непринужденно добавил он, – что за визы надо заплатить… Сколько? М-м-м.. Восемьсот долларов.
Я и сам уже догадывался, что этот спектакль в двух актах, с небольшими изменениями в тексте, зависящими от состава зрителей (они же – невольные участники представления) разыгрывался исключительно ради денег. Заключительная фраза – «За визы надо заплатить» – не менялась никогда. Впрочем, плата за визы – дело законное. Но эта сумма, эта доплата за старательно разыгранный спектакль, этот грабеж в официальном учреждении…
– Извините, Азиз Шарипович, мы, конечно, из Америки, но восемьсот долларов – и там очень большие деньги…
Поторговавшись, сошлись на трехстах пятидесяти…
В тот же вечер мы вылетели в Ташкент.
Глава 5. Дым отечества
– Придется подождать, – сказал белобрысый солдат, сидевший в будке.
Мы приземлились в Ташкенте час назад. Было около пяти утра. Только-только забрезжил рассвет в окнах терминала. Вместе с толпой прилетевших нас повели через длинный коридор, где наши шаги по гранитному полу отдавались гулким эхом. И вот теперь все пассажиры, томясь от усталости и неизвестности, толпились в отделе проверки паспортов.
– Неправильно оформлена бизнес-виза, – говорили одному.
– Штампов нет. Уплатите за визу в том окне, – сообщали второму.
«У того окна» уже выстроилась очередь, но никто не принимал. Очередь тихо возмущалась. Таких беспорядков с оформлением бумаг в других аэропортах мира поискать…
«Чего он там выкопал у нас? – тоскливо размышлял я. – Вроде бы все в полном порядке… А солдат все «копал», сосредоточенно высвечивая в голубом огоньке мамин паспорт и ледяным взором оглядывая то маму, то фото в ее паспорте.
– Что-нибудь не в порядке? – не выдержал я.
Долгая пауза.
– Много поддельных американских паспортов. Я уже сказал: вам придется подождать начальника.
– Козел белобрысый! – выругался я. Беззвучно, разумеется…
Начальник явился минут через сорок. Он мельком прошелся взглядом по нашим бумагам и кивнул: «добро».