Но дабы ты не подумалъ, что мое благочестіе одерживаетъ въ данномъ случаѣ верхъ надъ моей философіей, я подкрѣплю свое мнѣніе — если только оно нуждается въ подкрѣпленіи — свидѣтельствомъ очень высокаго авторитета. Я могъ-бы, начавъ съ основанія христіанства, поименовать почти всѣхъ духовныхъ лицъ, которыя когда-либо трактовали этотъ или иной богословскій вопросъ, но я ограничусь пока упоминаніемъ одного лица, одинаково извѣстнаго какъ своимъ благочестіемъ, такъ и своей философіей. Это — отецъ Малебраншъ, который, насколько я помню, высказываетъ слѣдующее: "Называть Бога духомъ", говоритъ онъ, "подобаетъ не столько для того, чтобы положительно опредѣлить, что онъ есть, сколько для того, чтобы обозначить, что онъ не есть матерія. Онъ есть безконечно совершенное Существо: въ этомъ мы сомнѣваться не можемъ. Но подобно тому, какъ мы не должны воображать, даже при предположеніи его тѣлесности, что онъ обладаетъ человѣческимъ тѣломъ (какъ это утверждали антропоморфисты на томъ основаніи, что образъ человѣческій — наиболѣе совершенный изъ всѣхъ), точно также не должны мы воображать, что Духъ Божій обладаетъ человѣческими идеями и вообще имѣетъ какое-либо сходство съ нашимъ духомъ, воображать на томъ основаніи, что мы не знаемъ ничего болѣе совершеннаго, чѣмъ человѣческій духъ. Мы скорѣе должны вѣрить, что подобно тому, какъ Богъ совмѣщаетъ въ себѣ всѣ совершенства матеріи, не будучи матеріальнымъ, также точно совмѣщаетъ онъ въ себѣ и совершенства сотворенныхъ духовъ, не будучи духомъ въ томъ смыслѣ, какъ мы это понимаемъ; что его истинное имя: Тотъ, который существуетъ, или, другими словами, — Сущее безъ ограниченій, Всесущее, Сущее безконечное и всеобъемлющее" {Malebranclie, Recherche de la Vérité, liv. 3, ch. IX.}.
— Послѣ процитированнаго тобою высокаго авторитета, сказалъ Филонъ, и тысячи другихъ авторитетовъ, на которые ты могъ-бы сослаться, съ моей стороны было-бы смѣшно высказывать еще свое мнѣніе, или-же выражать свое одобреніе твоей доктринѣ. Конечно, когда подобныя темы обсуждаются разумными людьми, вопросъ можетъ касаться никакъ не бытія Божія, но лишь его природы. Первая истина, какъ ты вѣрно замѣтилъ, неоспорима и самоочевидна. Ничто не существуетъ безъ причины, а первичную причину этого міра (какова-бы она ни была), мы называемъ Богомъ, благоговѣйно приписывая ему всякаго рода совершенства. Всякій, кто сомнѣвается въ этой основной истинѣ, достоинъ всѣхъ тѣхъ наказаній, которыя могутъ быть налагаемы среди философовъ, а именно: величайшихъ насмѣшекъ, презрѣнія и неодобренія. Но такъ какъ всякое совершенство относительно, то мы не должны воображать, будто мы постигаемъ аттрибуты этого божественнаго Существа, или предполагать, что его совершенства имѣютъ какую-нибудь аналогію, какое-нибудь сходство съ совершенствомъ человѣческаго существа. Мудрость, мышленіе, преднамѣренность, знаніе, — все это мы справедливо приписываемъ Божеству, потому что эти слова пользуются почтеніемъ среди людей, и у насъ нѣтъ ни иныхъ словъ, ни иныхъ понятій, при помощи которыхъ мы могли-бы выразить свое преклоненіе передъ нимъ. Но намъ нужно остерегаться мысли, будто наши идеи хоть сколько-нибудь соотвѣтствуютъ его совершенствамъ, или будто его аттрибуты имѣютъ хоть какое-нибудь сходство съ качествами людей. Онъ безконечно превышаетъ нашъ ограниченный кругозоръ и наше пониманіе, и является скорѣе объектомъ почитанія въ храмѣ, чѣмъ предметомъ споровъ въ школахъ.