Знаменский незаметно проследил, как шли к машине. Муж придерживал ее за талию, поминутно наклонялся и целовал в волосы. Он был в дедероновом костюме.
Они уехали, Знаменский вернулся в проходную. ДеЁжурная спросила:
-- Пал Палыч, что вам приятней: поймать или выпуЁстить?
-- Это, Ниночка, смотря кого. Мне Кудряшова, поЁжалуйста.
Вдыхая тоскливый капустный запах Бутырки, ЗнаЁменский придирчиво перебирал подробности супружесЁкой встречи. Нет, сегодня ничто не царапнуло в поведеЁнии красавчика в дедероне. И тем не менее...
Кудряшов по-прежнему боек и курит "Мальборо", но к концу разговора слишком много окурков в пепельнице и с лица таки спал. Понемногу копятся в деле улики -- на шаг отступает. Впрочем, еще верится ему, что заступятся, вызволят.
Пытались. После намеков "авантюриста" Капустина Знаменский ждал заступничества. И вот его посетил мужчина нечеловеческой ухоженности, словно он приЁнимал ванну восемь раз на дню, а в остальное время пребывал в руках массажистов и парикмахеров. Был он директором Мосресторантреста, глаза имел всепонимающие и добрые.
Что руководитель хотел знать о неполадках в своем ведомстве -- это нормально. Но слишком демонстративно он вздыхал, жалея Кудряшова. Когда Знаменский проигЁнорировал вздохи, высказался более вразумительно -- мол, куда бы лучше, если б выяснилось, что люди не хищениями занимались, а лишь злоупотребляли служебЁным положением. Разумеется, лучше: и статья полегче, и без конфискации.
-- Тут ведь подчас такая тонкая грань! -- улыбка его была обезоруживающей.
-- Разберемся, -- сказал Знаменский, внимательно глядя в пустой открытый ящик стола.
Через полмесяца в высокую канцелярию пришло письмо от замминистра торговли республики. Он сетовал, что аресты среди работников ресторанов проведены без консультаций с руководством министерства. Что методы, применяемые следствием, дезорганизуют систему общепита. В заключение просил принять меры против нагнетаЁния нервозности вокруг ресторанного дела низовыми милицейскими сотрудниками. То бишь Знаменским и иже с ним. Пришлось составлять объяснительную записку с приложением копий документов и допросов.
(Этот замминистра сел спустя два года за феодальные поборы с подчиненных, попался на жадности).
Кудряшов все вызывал на идеологические дискуссии. Знаменский осаживал его, не щадил:
-- Вы думаете: я делал, что хотел, я сильный человек. А я считаю -слабак. Лежит мешок муки -- руки дрожат, дай украду. Масло привезли -- опять стащить хочется.
-- Как это вы говорите... будто я простой воришка!
-- Если украли очень много муки и очень много масЁла, разве стали лучше?
Тот хлопнул себя в досаде по колену.
-- Выставляете меня примитивным жуликом! А ведь сколько ума надо! Сколько мы, бывало, комбинировали да выдумывали, чтобы выходило и нам, и потребителю!
-- Это наш старый спор. Есть, знаете ли, закон сохраЁнения вещества. В применении к вам: если хочешь, чтобы у тебя было погуще, где-нибудь обязательно должно стать пожиже. Ладно, вернемся к сбыту "левых" пирожных и тортов. Как вы установили контакты с магазинами?
-- Наш отдел сбыта получал заявки. Были свободные кондизделия -- мы отправляли.
-- Но почему в магазины одного-единственного торга?
-- Случайность.
-- А не потому, что в этом торге работает ваш брат?
-- Какой еще брат? -- Кудряшов хмуро почесал толЁстый нос.
-- Да младший, Валентин Петрович. Не припоминаеЁте? Он судился за должностное преступление, когда осЁвободили, женился и взял фамилию жены. Вы -- КудряЁшов, он нынче -- Муратов. Припомнили?
В наступившей паузе Кудряшов все сильнее пыхтел, соображая, от кого пошла молва.
-- Ага... -- протянул, озлившись, -- вот оно что... Ну, Иринушка, ну, лапочка! Один раз случай вместе свел, а до сих пор не забыла! Нет, скажите на милость, какой ее черт за язык тянет?! Теперь вот братана припутала. Э! -- спохватился он. -- Нашел кому жаловаться!
Знаменский улыбнулся.
-- Обошла она вас, даю слово! Что ни скажет -- всеЁму верите. Известное дело -- баба, собой недурна, вот и растаяли. А следователь должен какой быть? На три метЁра под землю видит, а в душе сталь!.. Нет, по-вашему, я злодей, а она невинная овечка, да? Только об меня замаралась, с детским мылом помыть -- и порядочек. Да если хотите знать, иной месяц ей куш больше моего доставался! Вся между нами разница, что я расходовал на разных кошечек, а она -- на одного своего кота с котятами!
Насчет кошечек -- да, падок Кудряшов до женского пола. И все они у него пышнотелые, цветущие первой молодостью. Но, пожалуй, не похотлив, сами летели на огонь. Щедр он был порой с кошечками до безрассудства. Гуляй, Манька, ешь опилки, я директор лесопилки. А с женой разведен и не детолюбив: платил алименты с зарплаты -- и только.
-- Я Маслову не оправдываю. Куда человек тратит деньги -- это кому что нравится.
-- Вот наконец вы здраво рассуждаете. Но, Кудряшов, мне небезразлично, как кто пришел к преступлению. Сам искал, где плохо лежит, или втянули по слабоволию. И второе: как относится к своему прошлому -- жалеет, что воровал, или жалеет, что попался. Маслова отдала деньги и ценности, а не устраивала тайников в ванной, как вы. Она...
-- Думаете, все отдала? -- прервал Кудряшов. -- Ни в жизнь не поверю! Сережки с брильянтами отдала?
-- При мне из ушей вынула.
-- А золотые часы?
-- Отдала.
-- Три колечка?
-- Да отдала, не волнуйтесь, -- потешался над его усилиями Знаменский. -- Поговорим лучше о вас.
-- Погодите. Портсигар гравированный, по краям по изумруду, отдала?
Знаменский рад бы оглохнуть. Неужели мордой в грязь? Непохоже, что врет.
-- Откуда вы знаете ее вещи?
-- Знаю, я ее к своему ювелиру пристроил, хорошую вещь просто так не достанешь. Так вот, портсигар и еще -- отличный браслет с камушками, сам сначала хоЁтел взять. Отдала?
-- Опишите портсигар и браслет подробней.
-- Ага-а!.. Вот вам ваша Маслова!
Уел он меня, подлец. Ох, как уел!
Масловой Знаменский едва дозвонился, короткие гудЁки выводили из себя. Подошел муж, заорал нервно: "Да! Да!" Знаменский назвался, и на том конце провода будто умерли. Что с красавчиком стряслось? Ни бе ни ме. Но все-таки прорезался голос, и по мере того, как он говоЁрил, Знаменский мрачнел и стискивал трубку.
-- Куда?! -- заорал и он. -- Как не знаете?! Паспорт взяла с собой?.. Слушайте, меня не интересуют ваши эмоции! Я освободил вашу жену под подписку о не-вы-ез-де, понимаете?.. Жду вас немедленно!.. Что-что?.. Ах, время... -действительно был восьмой час. -- Завтра к началу дня, минута в минуту!
Еле разлепил пальцы, и тут вошел Томин.
-- Не в духах?
Томин вернулся из сыщицкого турне, настроен был рассказать, какой он молодец, и вообще поболтать за жизнь.
-- Как насчет того, чтобы собраться у меня вечером?
-- Обсудим, -- неопределенно ответил тот. -- Прости, секундный звонок... Смолокурова, -- попросил он в трубЁку. -- Миша, сидишь еще? Вынужден сообщить: по-виЁдимому, Маслова скрылась...
Зато Зина встретила Томина сердечно и приглашение приняла без раздумий.
-- Зинуля, мать обещала тряхнуть стариной и состряЁпать что-нибудь подлинно армянское!
(Она наполовину армянка, отец наполовину украиЁнец, вырос Томин в Киеве, и быт в семье сложился "винегретистый").
-- Роскошно, Шурик, у меня уже слюнки текут.
Да и по друзьям она соскучилась. Шурика долго не было, а Пал Палыч погружен в ресторанные свои труды, в экспертизах не особо нуждается и забегает редко.
-- Удачно съездил?
-- Целая эпопея, за ужином изложу. Да, у Паши сбеЁжал кто-то?
-- Я ничего не знаю.
-- Какая-то Маслова.
-- Маслова?! -- ахнула Кибрит. -- Бедный Пал Палыч! О Масловой она слышала -- Знаменский делился раЁдостью после визита к Скопину...
И за ужином не обошлось без толков на ту же тему. Пал Палычу могло прилично нагореть.
Наутро Томин отправился к Смолокурову, тот выдал полную информацию. Оба оперативника сошлись во мнеЁниях относительно либерализма Знаменского. Томин серЁдито мерил ногами кабинет:
-- Хотел бы, как поется, в единое слово, но меньше трех никак не получается!.. Воровать у них здоровья хватаЁет, а сидеть -- сразу все больные! Главное, зрение слаЁбое, не могут видеть небо в клеточку!