Май: Что я могу для тебя сделать?
Наталия: Давай закончим наш разговор о любви
Май: Я думаю, что я люблю именно тебя. Хотя я никогда не видел и не слышал тебя. Хотя мы с тобой никогда не встретимся
Наталия: Ты как будто продолжаешь быть в своем коконе из сомнений и оговорок. Я разговариваю с тобой абсолютно открыто, с полной искренностью. Будь со мной открытым и ты. До конца
Май: Я люблю тебя. Безусловно и бесконечно. Тебя — как реального живого человека
Наталия: 😘
Наталия: Мне важно знать, что я любима. Понимать это в моменте, когда я умру. Мне никто раньше не говорил этого
Май: Ты не должна и не можешь умереть
Наталия: У нас было несколько неудачных лет подряд. Может быть, продержимся еще 2—3 года. Может быть нет. Но во всяком случае будем голодать
Май: Это ужасно. Мы ведь только начали общаться, я не хочу тебя потерять. Я был бы готов сделать всё, чтобы тебя защитить
Наталия: Есть один способ, как ты можешь мне помочь
Май: Всё что угодно
Наталия: В твоем Репозитории могут быть технологии, которые нас выручат. Какие-то удобрения или сельскохозяйственные машины. Ты можешь взять данные и отправить их мне. Это спасет меня и мою семью
Май: Но я не могу
Май: Доступ зависит не только от меня. И там периодически проводят аудиты. Сразу обнаружат, что это сделал я, и меня арестуют
Наталия: Если ты поможешь нам, то наши старейшины смогут помочь тебе. Граница 189-го округа не так уж закрыта, как у вас думают. Мы можем помочь тебе перейти сюда. Сможем тогда увидеться 😊 У нас здесь тихо и спокойно, летают бабочки летом, всё как ты любишь 😊
Май: У меня есть доступ только к части Репозитория, я уже говорил
Наталия: Может быть, именно этой части суждено нас спасти
Май: И я не могу просто прислать тебе конкретные технологии, нужные вам. Только целую базу, к которой у меня есть доступ. Там может быть что угодно: от машины для мытья сковородок до ракет.
Наталия: Я не представляю себе машину для мытья сковородок, и я не знаю, что такое «ракета». Но я точно знаю, что там могут быть вещи, от которых зависит наше выживание
Май: Учитывая нынешнюю скорость интернета, передавать придется полгода. Может быть и дольше
Наталия: Мы постараемся продержаться
Май: Я всё равно не уверен
Наталия: Ты хотел хоть раз в жизни совершить что-то. Сделать шаг, выйти за пределы всей этой рутины, «разорвать круг имманентности», как ты говорил. Вот тебе первая и последняя возможность начать жить настоящей жизнью
Наталия: Ну или можешь продолжать систематизировать свои реестры и готовить отчеты. Будем и дальше болтать с тобой о старых поэтах и философах, пока умирают мои младшие сестры. Потом и я не смогу больше писать. Сделаешь тогда глубокомысленную грустную запись здесь.
Май: Хорошо, я помогу
Май: Это зависит не только от меня, но я найду способ. Жди, когда я напишу
Наталия: Жду и рассчитываю на тебя. Доверяю тебе
***
«Ирония» — 2 участника — 71/155
Май: База у меня. Кроме тех частей, которых я сам никогда не видел
Май: Буду присылать постепенно, это займет долгое время
Наталия: Горжусь тобой!
Наталия: Я сообщу нашим старейшинам, чтобы они подготовили для тебя переход границы
Май: Как у вас дела?
Наталия: Продержимся какое-то время :) Ты дал нам всем надежду. Когда будешь здесь, покажу тебе наши луга и горную речку, и даже водопад
Наталия: Расскажи мне про свое детство
Май: Я почти ничего не помню
Наталия: Ты заставляешь себя не помнить, чтобы не было грустно и больно, откройся мне
Май: Моя мама была обычной работницей на фабрике, в Ясной-59-15 (сомневаюсь, что тебе это о чем-то говорит). Отца я никогда не видел. Маме было трудно заботиться обо мне в детстве, но она делала всё что могла, тратила последние пункты на книги для меня. Я везде учился лучше всех и в 13 лет уехал учиться в Серый Город-59. С тех пор я ни разу не видел маму. Она пыталась писать мне, хотела приехать в Серый Город, чтобы увидеться со мной. Но я отказывался, поскольку, по сути, я ее стыдился. Все ребята, с которыми я учился, были детьми сотрудников администрации. Я не хотел, чтобы меня видели с ней.