Я кивнула, ожидая, когда он произнесет вслух то, что висело между нами в воздухе.
— Это парень с колготками, не так ли? Ты дошла до той части, где он рассказывает о том, как подсматривал за старшей сестрой, когда она переодевалась? Или как он убил соседского пса?
Я никогда не слышала, чтобы Дин разговаривал таким голосом — задиристым и жестоким.
— Я не хочу говорить о Фридмане, — сказала я.
— Верно, — ответил Дин. — Ты хочешь поговорить о моем отце. Ты прочла все интервью? На третий день, Бриггс подкупил его, чтобы он рассказал о детстве. Ты знаешь, чем он его подкупил? Моими фото. И когда это не сработало, то их фотографиями. Женщин, которых он убил.
— Дин...
— Что же? Разве это не то, чего ты хотела? Поговорить об этом?
— Нет, — сказала я. — Я хочу поговорить о тебе.
— Обо мне? — Дин не мог звучать еще более скептично, даже если бы захотел. — Что еще тут можно сказать?
Что тут можно было сказать?
— Мне плевать, — мое дыхание все еще было частым из-за бега. Я не так сказала это. — Твой отец — это не меняет того, кто ты есть.
— Что я есть, — исправил он. — И да, это меняет. Почему ты не спросила Слоан, что говорит статистика о психопатах и наследственности? А затем почему бы тебе не спросить ее, что они говорят о взрослении в окружении, где это единственная вещь, которую ты знаешь.
— Мне плевать на статистику, — сказала я. — Мы партнеры. Мы работаем вместе. Ты знал, что я выясню это. Ты мог бы сказать мне.
— Мы не партнеры.
Эти слова ранили меня, но он именно это имел в виду.
— Мы никогда не были партнерами, — сказал Дин, его голос был резким и безжалостным. — И хочешь знать почему? Потому что так же хорошо, как ты проникаешь в голову обычных людей, мне не приходится стараться понимать убийц. Разве это не беспокоит тебя? Разве ты не замечала, как мне легко стать монстром, когда мы «работали» вместе?
Я заметила — но отнесла это к тому факту, что у Дина больше опыта в профилировании убийц. Я не представляла, что опыт был из первых рук.
— Ты знал о твоем отце? — я пожалела о вопросе сразу же, как задала его, но Дин и глазом не моргнул.
— Нет, — сказал он. — Не с начала, но должен был.
Не с начала?
— Я говорил тебе, Кэсси. К тому времени, как Бриггс начал приходить с вопросами о делах, тут было больше нечего разрушать.
— Это не правда, Дин.
— Мой отец был в тюрьме. Я был в приемных семьях, и даже тогда я знал, что был не как все дети. То, как работал мой разум, вещи, которые имели смысл для меня... — он вновь повернулся ко мне. — Я думаю, ты должна идти.
— Идти? Идти куда?
— Мне. Плевать, — выдохнул с дрожью. — Просто оставь мне в покое.
— Я не оставлю тебя, — и было что-то, о чем я не позволяла себе думать с Правды или Вызова.
— Как ты думаешь, я должен был сказать тебе? — спросил Дин, до сих пор стоя спиной ко мне. — Хей, знаешь что? Твою маму убили, а мой отец убийца?
— Это не о моей маме.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал, Кэсси? — Дин наконец повернулся ко мне лицом. — Просто скажи, и я сделаю это.
— Я просто хочу, чтобы ты поговорил со мной.
Дин сжал пальцы в кулаки по бокам. Я едва могла видеть его глаза за волосами на его лице.
— Я не хочу говорить с тобой, — сказал он. — Тебе лучше с Майклом.
— Дин...
Рука схватила мое плечо и развернула меня. Грубо.
— Он сказал, что не хочет говорить с тобой, Кэсси, — лицо Лии было как маска. Ее тон не терпел возражений. — Не поворачивайся, чтобы вновь посмотреть на него. Не говори ему ни слова. Просто иди. И еще, — она наклонилась к моему уху и прошептала: — Напомни мне никогда больше не просить тебя об одолжении.
Глава 21
Я медленно спускалась по лестнице, пытаясь разобраться в том, что только что произошло. О чем я думала, споря с Дином? У него было право иметь секреты. У него было право злиться на Локк за то, что она сказала мне прочитать те интервью, зная, что одно из них принадлежало его отцу. Я не должна была идти к нему. Я должна оставить его в покое.
— Лиа или Дин?
Я посмотрела вверх и увидела Майкла, стоящего у входной двери.
— Что?
— Твое лицо, — ответил он. — Лиа или Дин?
Я пожала плечами.
— Оба?
Майкл кивнул, как будто мой ответ был предсказуем.
— Ты в порядке?
— Ты читаешь эмоции, — ответила я. — Ты скажи мне.
Он воспринял это как приглашение подойти поближе. Он остановился на двух или одной ступени ниже и изучал мое лицо.
— Ты смущена. Злишься на себя. Одинокая. Злая. Глупая.
— Глупая? — прошипела я.
— Хей, я просто говорю, как вижу, — Майкл, по-видимому, был в приподнятом настроении. — Ты чувствуешь себя глупой. Это не значит, что ты такая.