…
Интересно, как там Лу и Адис, Мерло и Риелит. Если я смогу выбраться, то обязательно вернусь к ним. Может, Финн тоже снова заглянет к нам. Хотелось бы еще раз встретиться с ним и побродить по городу. Ульрик вел меня через тоннели, и я, конечно же, не помнила дороги, слишком уж много там перекрестков и неожиданных поворотов. Но рано или поздно я все равно найду выход, верно? Я не решилась идти по подземелью в убежище, но отсюда туда, к ним… Такая мелочь меня не остановит. «Тоннель должен закончиться выходом или тупиком. Что-нибудь да точно найду». Я поймала себя на мысли, что снова начала надеяться и строить планы.
— Нет, нельзя! Здесь и сейчас все это невозможно, надо помнить об этом, — я хлопнула себя по щекам, стараясь прийти в себя.
— Теперь тебе командира мало, так решила сама себя добить? — перед входом в камеру стоял Гончая и недоумевающе смотрел на меня.
«И когда успел прийти?».
— Он действительно сводит людей с ума, — вздохнул Гончая. — Жаль, ты слишком сочный фрукт, чтобы быть раздавленной здесь его ботинком. Ну да ладно. Эй! Продень руки через прутья.
Я сделала, как он сказал. Меня повели в камеру для умывания. Когда я зашла, он отстегнул наручники и скрылся за стеной, бросив:
— У тебя пятнадцать минут.
Я это прекрасно знала и не собиралась тянуть. За то время, когда меня лишили воды, никто не водил меня сюда. Наверное, чтобы не пила из бадьи. Хитро и жестоко. Сейчас я с огромным удовольствием умывалась в этом старом корыте, наконец смывая с себя накопившуюся грязь и запах.
Я тронула поврежденное ребро, подумав, что сейчас действительно чувствую себя куда лучше. Синяки и ссадины тоже постепенно заживали. Царапины на ладонях затянулись и почти не доставляли неприятных ощущений. Сейчас самые навязчивые раны носили растерзанные мной же руки. На запястьях красовались браслеты запекшейся крови, а на левой руке зияла глубокая драная рана, появившаяся от трения руки о края кирпичей. Осмотрев ее, я пришла к выводу, что на этом месте точно останется шрам, к тому же заживать будет долго, никто ведь не зашьет ее. Но это ничего. Боль пройдет, эта рана затянется так же, как все остальные. А внешний вид меня не так интересует, я никогда не стремилась быть бархатной и женственной леди, какой когда-то меня мечтала видеть матушка. Коснувшись в своих воспоминаниях родителей, я как никогда четко осознала разницу между той и этой жизнями. Столько всего… «Нет. Не время думать об этом. Мне нужно уложиться в отведенное время». Я как следует вымыла тело и волосы, ополоснулась в последний раз, надела приготовленную одежду и сказала, что готова выйти.
Когда Гончая оставил меня в камере и ушел, прошло совсем немного времени, прежде чем у меня появился новый посетитель.
— Сэр Инес! — удивленно выдохнула я.
— Так и знал, что найду вас здесь.
— Вы искали меня?
— Не совсем, — он покачал головой. — Когда Закс. сэр Заксен нашел вас, я предполагал, что вы окажетесь здесь, но у меня не было возможности проверить.
— О, вы были на важном задании?
— Вроде того. Вы выглядите несколько лучше, чем я ожидал.
— Да, наверное…
— Но вы очень бледны. И ваши руки…
Я опустила взгляд. Да, выглядит действительно неважно. К ранам уже привыкла, но видеть пальцы настолько тонкими и слабыми, а ногти расслоившимися было немного непривычно.
— Все это ерунда, пройдет.
— А вы все так же бодры, как я посмотрю, — он слегка улыбнулся.
— Да. Я решила, что не позволю сломать себя. Пережив все это, я поняла, что могу вытерпеть гораздо больше, чем сама думала, — про себя добавила, что это было болезненное, но очень полезное открытие.
— Тем лучше. Значит, теперь вам будет легче выжить снаружи.
— Вы собираетесь освободить меня? — я не верила своим ушам.
— Да, — коротко кивнул он.
— Снова распоряжение командира? — отчего-то меня разочаровала эта догадка.
— Что? О чем вы? — нахмурился он, но сразу расслабился. — Нет, это моя инициатива.
— О… простите, здесь я уже отвыкла от добрых намерений.
— Ничего. Но вы помните процедуру?
— Сначала к Глиссаде за разрешением…
— Именно. Это необходимый этап, и без него я не могу себе позволить отпустить вас.
— Хорошо, я понимаю. Ведите, — я протянула руки через прутья, чтобы он мог связать запястья.
Когда мы пришли в Лазарет, Инес коротко сказал:
— Глиссаде, осмотрите Рут, мне нужно ваше заключение.
— Ой-ой, какое стойкое чувство дежавю, — мягко улыбнулся он. — Проходите.
Я привычно села на медицинский стол и ждала конца осмотра.
— В целом все не так плохо. Как показал опыт, подобные раны для вас вполне переносимы, — заключил он, осмотрев фиолетовые пятна на моем теле. — Повезло, что ребро не пострадало в процессе. Еще пара недель и вы совсем забудете об этих повязках. Но меня беспокоит ваша рука, — он внимательно осмотрел глубокий кровавый рубец. — В ране застряли кусочки ткани и каменные песчинки. Я должен извлечь их. Швы накладывать поздно, но рана все еще нуждается в уходе, — он прямо посмотрел на меня. — Вам придется остаться здесь на некоторое время.
— Если это необходимо…
— Именно так. Не хотелось бы, чтобы ее поразила инфекция. Сэр Инес, — он повернулся к вице-командиру, — я закончу в течение часа.
— У меня нет дел на сегодня, я останусь здесь.
— Хорошо. Тогда приступим.
Глиссаде вколол анестетик и принялся за работу, а сэр Инес прислонился к стенке и молча наблюдал за процессом.
Когда все закончилось, Глиссаде наложил необходимые повязки и заключил:
— Теперь вы точно готовы покинуть нас. Но, как я уже сказал, рана серьезнее, чем кажется, и нуждается в уходе. Но на территории убежища вряд ли найдется еще один врач, а потому прошу принять мою помощь, — он протянул мне небольшую бумажку, исписанную незнакомыми закорючками и утвержденную печатью Гончих. — Это билет в мой кабинет. Как вы помните, просто так вам сюда не попасть. Предъявите ее на входе и вас пустят без лишних вопросов, — Глиссаде мягко вложил бумажку в здоровую руку.
— И часто вы злоупотребляете своим положением, Глиссаде? — послышался голос вице-командира.
— Иногда, — он приложил указательный палец к губам, широко улыбнувшись. — Надеюсь, в этот раз вы закроете на это глаза, сэр Инес. Как доктор, я не могу позволить пропасть зря моим трудам и бросить Рут на произвол такой жестокой сущности, как судьба.
— Огромное спасибо, Глиссаде, — искренне поблагодарила я.
— Поблагодарите, когда моими стараниями с вашего тела сойдут все эти увечья. Жду вас здесь завтра в первой половине дня.
— Хорошо.
Мы покинули кабинет, и сэр Инес повернулся ко мне:
— Прошу меня простить, но я все еще должен связать вас. Того требуют правила.
Я согласно кивнула и подняла руки. Сэр Инес обвязал мои запястья так, что веревка свободно свисала с них, я легко могла бы избавиться от нее, если бы захотела.
— И все же вы действительно не похожи на других Гончих, — заключила я, осматривая израненные руки и мягко болтающуюся на руках веревку.
Сэр Инес понял, что я имела в виду.
— В жестокости нет необходимости. В сердце штаба у вас нет шанса сбежать или сделать еще что-либо, что доставит нам проблем.
— И все же я благодарна вам.
— Что ж, пусть так. Мне приятна ваша признательность, — слегка улыбнулся он и повел меня к выходу.
Мы уже подошли к главному входу и были готовы покинуть штаб, как из-за дверей выросла темная фигура.
— Хм? Что я вижу? — Заксен удивленно приподнял бровь и искривил тонкие губы в улыбке. — Вице-командир снова уводит моих пленных прямо из-под носа.
— Срок заключения подошел к концу, Закс, — спокойно и твердо ответил сэр Инес. — Ее больше не должно быть здесь.
Бранденбург задумчиво осмотрел меня и, конечно же, заметил все эти бинты на теле. Он ухмыльнулся и подошел ко мне вплотную.