— Сейчас ты можешь идти, но не думай, что твой следующий побег за пределы стен останется незамеченным, — он смотрел сверху-вниз и почти физически давил на меня своим тяжелым взглядом, его низкий тягучий голос пробирал до костей своей ледяной хваткой. — Только дернись, и я тут же узнаю. И тогда я позабочусь о том, чтобы в следующий раз тебе не к кому было возвращаться, — его глаза яростно блеснули, он хищно оскалился, заметив мое напряжение.
Больше не сказав ни слова, он прошел мимо нас, оставляя после себя тонкий запах мерзлых улиц после дождя и… смерти.
— Идемте, — тихо сказал сэр Инес и повел меня из штаба. Мы прошли по улицам и свернули в тихий переулок, где он освободил меня.
— Что теперь? Вам есть, куда идти?
— По правде говоря, теперь я уже не знаю, — угроза Заксена сбила меня с толку, я не знала, что теперь делать. — Я обещала себе вернуться в Либералитас, если однажды смогу выбраться из темницы, но теперь… Похоже, мне больше нельзя работать с ними.
— С ними? — вице-командир недоуменно посмотрел на меня.
Я рассказала ему, как попала в город, как работала на Эльткрида и как ушла, решив жить так, как сама считала правильным.
— Ясно, — он задумался. — Вы не слишком предусмотрительны, если рассказываете это мне. Покидать убежище без официального разрешения запрещено.
— Но ведь все уже закончилось, верно? — примирительно улыбнулась я. — Именно это нарушение мне и предъявили при аресте. Хотя вы не могли не знать. Но, вы говорите, есть законный способ перебраться в Либералитас?
— Вроде того. Но для вас этот путь закрыт. Необходимо получить разрешение у Гончих.
— Да, это большая проблема, — после всего мне меньше всего хотелось выпрашивать у Гончих чего бы то ни было.
— Дело не в этом. Сама процедура очень сложна, — поморщился сэр Инес. — И главная проблема в том, что окончательное решение принимает Заксен.
Шансов нет.
— Значит, придется осваиваться здесь, — я растерянно махнула рукой в сторону главных улиц.
Сэр Инес задумчиво смотрел на меня и, что-то решив про себя, наконец ответил:
— Мне не стоило бы вам рассказывать этого, но у Заксена нет полномочий, позволяющих безнаказанно избавиться от жителей Либералитаса, предоставляющих вам приют.
— Правда? — в душе затеплилась надежда.
— Да. Гончие правят на территории Убежища, но не имеют власти за его пределами. Убийство местных жителей привело бы к серьезным последствиям. Если правитель района решит отомстить Гончим и начать боевые действия, у нас не будет достаточно сил для ответа.
— Разве Храм не должен обеспечить вам защиту?
— Храм не будет отправлять людей на войну в Нижний мир. Они пошлют в район переговорщика и отстранят Заксена от должности.
— Значит, он блефовал… И я могу остаться с ними, а если он снова заявится, то ничего не сможет сделать.
— Именно так. Если вы живете с гражданами Либералитаса, можете не бояться за них, а у вас есть шанс избежать новых проблем.
«Граждане Либералитаса… Что-то тут не так. Есть небольшая проблема…».
— А если эти люди — бывшие жители Верхнего мира?
Сэр Инес покачал головой:
— Их легко вычислить по архивным документам. Мне жаль, но никто не станет вмешиваться в дела верхних.
Меня будто обдало ледяной водой. Перед глазами возникла картина жестокой расправы над беглецами. По темному полу от тела Лу растекается алая лужа, Адис с криком рвется к ней и через мгновение без чувств падает рядом, пораженный клинком командира Гончих.
— Не надумывайте лишнего раньше времени, — мягко сказал сэр Инес и на мой вопросительный взгляд пояснил: — Вы побледнели. Готов поспорить, вы думали о чем-то ужасном. Знаете, любую вашу мысль можно легко прочитать по лицу.
— Да уж, мне уже говорили такое.
«К тому же, совсем не тот, от кого хотелось бы это услышать».
— Послушайте, я не могу гарантировать вам безопасность или помочь с жилищем, но хочу дать вам работу, — серьезно сказал сэр Инес.
— Вы невероятно добры ко мне, сэр Инес.
— Я предлагаю не столько по доброте, сколько по собственной нужде, — отчеканил он. — Мне нужны ваши услуги.
— Услуги? — вряд ли ему нужен мечник, но мне больше нечего предложить.
— Вы из семьи Тистелл, верно? Рут Тистелла.
— Откуда вы знаете? — только и смогла спросить я.
— У меня были некоторые догадки, и сейчас они подтвердились. Из вашей семьи вышло много политиков, она довольно известна. Даже я об этом знаю, — спокойно ответил сэр Инес.
— Так значит, вам нужно что-то, связанное с моим происхождением?
— Я хотел бы брать у вас уроки.
Я не сразу поняла, что он имел в виду и попросила пояснить. Когда он закончил, вопросов только прибавилось, и я прямо спросила, зачем ему это надо, но получила достаточно резкий отказ. Его гуманное ко мне отношение иногда смывает границы между нами, и я забываю, кто стоит передо мной. Я решила больше не настаивать и просто довериться ему. Он совсем не похож на других Гончих и этот факт не изменит даже то, что его благодушие ко мне не совсем бескорыстно. Он создавал впечатление вдумчивого, серьезного и отстраненного человека, но никак не безжалостного убийцы. Меня удивило то, что ему может понадобиться моя помощь. И хоть сэр Инес сказал, что я не обязана соглашаться, я прекрасно помнила его доброту и не могла отказаться. К тому же, так я смогу хоть как-то отплатить ему.
— Но пока у меня нет дома, нам негде заниматься, — задумчиво протянула я.
— Увы, здесь я бессилен. Мы снабжаем преступников лекарствами и пищей, но поиск жилища — только ваша забота. И хотя для вас дверь в штаб пока открыта, там заниматься совершенно невозможно.
— Конечно, понимаю. Я попробую найти какой-нибудь пустующий дом. Но как вы найдете меня?
— Хм… — он задумался на минуту и ответил: — Послезавтра у меня день свободен. В обеденное время на центральной улице я буду ждать вас у дверей чайной лавки.
— Это хорошая идея, — кивнула я. — Так нам не придется искать друг друга, а у меня будет время найти пристанище.
— Надеюсь, вы быстро с этим справитесь, — он ободряюще положил руку мне на макушку. — А сейчас прошу меня извинить.
— Тогда до встречи, сэр Инес.
— До встречи, Рут.
Сэр Инес развернулся и пошел в сторону главных улиц. Я проводила его взглядом и подумала о том, что могу сейчас сделать. Вот она, долгожданная свобода, наконец-то! Но как теперь воспользоваться ей? Когда я поняла, что придется остаться в убежище, как никогда остро почувствовала себя запертой в клетке, как бы иронично это ни звучало. После той маленькой каменной коробочки убежище было похоже на бескрайний мир, полный невообразимых и неизвестных путей и поворотов, но без возможности покинуть стены, я чувствовала себя ужасно стесненной. «Ничего, мне просто снова придется привыкнуть к этой жизни».
Итак, на повестке дня поиск жилища. Вспоминая прошлый опыт, думаю, не так много шансов найти хоть что-нибудь, но не попытаюсь — не узнаю.
…
Уже совсем стемнело, а я все еще брожу по улицам. Желудок снова пуст, рот совсем сухой. Все повторяется. Снова я безуспешно ищу приют. Потом придется искать деньги на еду. Все по-старому, жизнь в убежище такова, ничего не поделаешь. Но теперь я хотя бы могу сама распоряжаться ей. После стольких недель заточения…
…
У меня совсем не осталось сил и надежды, я еле бреду по заунывным улицам и совершенно потеряла ориентиры. Я уже не понимаю, где нахожусь и куда иду. Неужели настолько ослабла за время, проведенное в темнице, что несколько часов прогулки так сильно вымотали меня? Если кто-то решит напасть, мои шансы на победу будут крайне малы. Сейчас сил хватает только на то, чтобы опереться о стену и сползти вниз…
Я зацепилась за что-то торчащее из стены и упала спиной прямо в темноту, больно ударившись позвонками о твердую поверхность. Что сейчас произошло? Я приподнялась и осмотрелась. Спереди тусклым прямоугольником сияла ночная улица, которую со всех сторон огибала тьма. Я быстро поняла, что оказалась в здании. Раз дверь открыта, значит, дом пуст, но у меня нет полной уверенности. Возможно, житель просто забыл закрыть дверь и сейчас спит. Я встала и вгляделась в темные углы. Глаза давно привыкли к темноте, все было видно достаточно четко, чтобы понять, что я здесь действительно одна. «В убежище все просто. Если дом пуст и не заперт, его можно присвоить». Я подошла к двери и тихо закрыла ее, медленно повернув защелку. Не могу поверить, что мне так повезло… Я стояла у входа и не решалась двинуться, будто боясь спугнуть упавшее на голову везение. «Перестань трусить. Теперь это твой дом, никто его не отберет».