— Хм. Неплохо, — удовлетворенно ухмыльнулся Заксен. — Из тебя еще может выйти толк.
Он толкнул девушку на кровать, навис над ней, с силой раздвинул ее ноги и резко вошел, вставив во всю длину. Закс не церемонился, брал желаемое, отбрасывая чужие чувства как бесполезную пыль. Мужчина грубо толкнулся пару раз, наблюдая за болезненным выражением молоденького женского личика, сжал ее бедро и начал двигаться так, как ему самому было нужно: резко, быстро, жестко, исступленно, свободной рукой бесцеремонно заминая ее грудь. Девушка сжала простыни, и закричала, не в силах сдержаться, не в силах пошевелиться. Болезненный вскрик срывался с ее губ с каждым его движением, пока боль постепенно не сменилась медленно нарастающим наслаждением. Закс смотрел, как мучительное выражение ее лица сменяет другое, выражающее всю силу похоти этого женского существа. Она было потянулась к его губам, желая сорвать хоть каплю нежности, но он схватил ее за горло и пригвоздил к кровати, продолжая двигаться. Девушка хрипло застонала и выгнулась, ошарашенная тем, что это его действие только подогрело ее желание. Она не понимала своих чувств. Страх перемешался с внезапно нахлынувшим тугим возбуждением, резкая боль от сжавшей горло руки и яркие ощущения от его движений слились в бурлящее месиво ощущений и эмоций. От нехватки кислорода закружилась голова, обостряя все то, что разом накрыло ее с головой. Протяжно вскрикнув, она конвульсивно задергалась, уносимая неведомой до сегодняшней ночи бурей. Заксен и не думал останавливаться, он яростно вдалбливал хрупкое тело, еще сильнее сжав трясущиеся тонкие ноги. Заксен отпустил ее только тогда, когда сам, наконец, смог сбросить накопившееся в недрах напряжение. Девушка под ним жадно глотала воздух, наконец свободно омывающий горящие легкие. Еле фокусируя взгляд на его лице, она едва сдерживалась, чтобы не закричать от обуявшего ее ужаса, перемешанного с отчаянием и непониманием собственного тела.
Обессиленная, она замыленным от слез взглядом следила за тем, как Заксен Бранденбург стягивает и связывает заполненную резинку, чтобы откинуть ее подальше с глаз.
— Какого черта ты еще здесь? — покосился на нее командир Гончих, пока застегивал на талии откинутый ранее пояс.
— П. простите. Виновата, — девушка быстро встала, натянула одежду, трясущимися руками собрала на поднос грязную посуду и прочий мусор.
— Оставь кофе и проваливай, — командир уже оделся и сверлил девушку едким взглядом.
— Конечно, — тихо пискнула она и скрылась за дверью.
Заксен хмыкнул, удовлетворенный ее покорностью, налил кофе в чашку и осушил одним глотком, позволяя горечи заполнить рот.
Бранденбург защелкнул пояс с клинками и вышел следом, чтобы из окутавшего его тепла комнаты и жара женского тела вернуться на промозглые улицы к пробирающему до костей холоду. Командир Гончих думал о том, что его забавляет животный страх этих женщин, он наслаждался отсутствием у них права отказать ему — их надзирателю и палачу. Его власть абсолютна и беспрекословна, его приказы исполняются четко и быстро. Возжелай он убить эту девушку, никто не смел бы возразить, а если бы нашлись смельчаки, то их кара была бы куда более страшной. Все это понимают и терпят все, лишь бы не потерять единственное, что у них осталось — крупицу того, что раньше называлось жизнью.
Уставший командир пересек пустынные улицы на пути к штабу и сразу направился в свой кабинет. Кресло тихо скрипнуло под тяжестью мужчины, мягко щелкнула лампа, тускло осветив стол, заваленный бумагами, накопившимися за недели.
Извещение о прибытии новобранца, график патрулирования, результат медосмотра пострадавшего, отчет о снабжении провизией от Верхнего мира, порядок распределения продуктов, извещение о смерти… и снова. И снова. И снова. Погиб от кровопотери. Погибла от истощения. Погиб от инфекции. Погиб… Кучи бланков, отчетов, рапортов и незаполненных форм ждали внимания главного командира. Раньше, два года назад, он возился с бумагами и чувствовал себя вполне неплохо, удовлетворенный своей работой. Но времена меняются, уносят привычную обыденность в суматохе возложенных на него новых обязанностей. Заксен мог бы назначить нового мальчика на побегушках для бумажной волокиты, если бы не питал такого яростного недоверия к чужим рукам, заполняющим документацию. Все бумаги должны пройти через его стол, тогда он чувствует, что контролирует ситуацию целиком и полностью, от него ничего не скрыть. Жертва времени — ничто перед абсолютной властью.
Уже светало, когда Заксен Бранденбург покончил с бумажной работой. Он встал, потянул затекшие мышцы, подошел к окну, сунул в рот сигарету и зажег ее, позволяя горькому терпкому дыму унести мысли за пределы темной мрачной комнаты.
«Я могу все. Методы не важны. Жертвы не имеют значения. Значение имеет только результат, ничего больше. Таковы нынешние правила убежища».
Закс отвлекся от мрачного вида за окном и окинул быстрым взглядом тумбу. В глаза сразу бросилось досье молодой девушки. «Рут Тистелла… Мелкая бесполезная вошь». Закс раздраженно втер тлеющий окурок в фамилию на картоне. «Плевать, где ты. Плевать, как, но я достану тебя из-под земли. Я разорву в клочья твое тело, твою душу, твой разум. Сломанную и заблудшую, я выброшу тебя на растерзание цепным псам».
Когда я проснулась, дневной свет настойчиво тянулся к моей подушке, а птицы уже вовсю пели свои немелодичные трели.
Прошла пара дней с нападения на Эльткрида, тогда я полностью убедилась, что мои навыки не нужны ему, а наняли меня не от необходимости, а из прихоти. Меня должно радовать то, что для меня есть работа и шанс выжить, но… С того вечера тяжелые мысли не покидали меня. Я не хочу жить как живая кукла и потакать желаниям едва знакомого мужчины, пусть он и добр ко мне. У меня есть сомнения в правильности своего решения работать на него. И к тому же…
Я вспомнила вчерашний вечер, его поцелуи… Мое лицо тут же вспыхнуло. От смущения хотелось провалиться ниже самого Нижнего мира. Я спешно закрыла лицо подушкой, силясь спрятаться от этих воспоминаний. Прикосновения Эльткрида вызывали странные чувства, и я не была уверена, что мне они по нраву. «Он постоянно говорит о любви и делает вещи, заставляющие меня нервничать. Чего он хочет от меня?». Я не могла понять.
Я не могу зацикливаться на этом. Мне нужно сосредоточиться на работе.
Я умылась в небольшой ванной комнате, приставленной к спальне, оделась и посмотрела на свое отражение. «Моя работа — защищать Эльткрида Валентина», — сказала я себе. Но правда ли ему нужна моя защита? «Нет, вряд ли. Он хочет чего-то другого. И я не могу ему этого дать. Если ему нужна моя любовь… Я не знаю, где ее взять. Мне нечего предложить».
Я разглядывала свой меч в зеркале, перебирая лениво всплывающие «за» и «против», вздохнула и улыбнулась своим невеселым мыслям. «Раз я бесполезна, мне больше нечего тут делать», — мысленно ответила я своему отражению.
Когда я спустилась, увидела, что Эльткрид сидит на диване с газетой в руках. Я старалась вести себя естественно, чтобы не выдать степень своего волнения.
— Доброе утро, Эльткрид.
— Да, доброе утро. Ваш завтрак стоит вон там. Благодарю, что защитите меня сегодня.
— О, да, — я инстинктивно повернулась в указанную им сторону. — Я как раз хотела поговорить об этом, — неуверенно начала я, взглянув на него.
— Да? Вы с нетерпением ждете, когда вам представится шанс показать себя? — хитро улыбнулся он. — Не хочу вас разочаровывать, но вы мне сегодня нужны не как телохранитель.
— Д-да, в этом и заключается проблема…
— О-о. Так вы хотите быть со мной не только в качестве телохранителя? — он улыбнулся еще шире и элегантно поднялся. — Могу вас уверить, ваше желание взаимно, — Эльткрид взял мою руку и прислонился губами к ее тыльной стороне, не отводя от меня томного взгляда.
— Эльткрид, прошу вас… — он с интересом посмотрел на меня, ожидая продолжения. — Я не могу больше быть вашим телохранителем.
— О, это не проблема. Я с легкостью найду для вас другое занятие.