— И таков твой план? Будешь топить и избивать меня до самой смерти? — ее голос дрожал, все жалкие попытки придать словам силу были тщетны.
— Нет. Я придумал кое-что получше, — оскалился Бранденбург.
Он потянул девушку за волосы, заваливая ее на мокрый пол. Сел сверху, и зажал ее руки, не давая шанса ни вырваться, ни ударить. Рут дергалась под ним и что-то кричала, но он не слышал, а лишь рассматривал так удачно очерченные прилипшей одеждой изгибы хрупкого женского тела. Ее рубашка слегка задралась, оголяя аккуратный плоский живот, маня прикоснуться к горячей бледной коже. Заксен не стал противиться своему желанию, потянулся навстречу вожделению. Он аккуратно коснулся кожи кончиками пальцев, пробуя, смакуя этот сладкий момент, аккуратно и легко, будто оценивая температуру воды. Потом медленно, скользя положил руку на живот и провел выше, задирая за собой мешающуюся одежду.
Девушка под ним замерла. Заксен удовлетворенно хмыкнул и быстрым движением расстегнул пуговицы рубашки, откинул ее края в стороны, открывая вид на светлое белье, закрывающее в чашках миниатюрную девичью грудь.
— Ч-ч-что ты делаешь? Пожалуйста, не надо! — крикнула Рут, снова дернувшись под командиром.
Заксен и не думал ее слушать. Он достал короткий острый ножик и перерезал тонкую ленту бюстгальтера, избавляясь от него и открывая перед собой секреты этого несчастного создания. Этого мало. Бранденбург потянулся к поясу ее штанов и одним движением стянул их до колен вместе с бельем.
— Приступим к дрессировке, маленькая глупая собачонка, — Заксен сжал руки девушки еще сильнее, отчего из ее уст сорвался едва слышный мучительный писк.
Он нагнулся над ее грудью и зажал зубами розоватые горошины, кусая и царапая, выбивая тонкие женские всхлипы и мелкие багровые капельки. Он отпрянул, чтобы посмотреть на лицо девчушки, исказившееся болью, и быстро спустился обратно, чтобы впиться губами в тонкие бледные ключицы. Продолжая руками свои жестокие ласки, он покрывал ее кожу яркими бордовыми пятнами до тех пор, пока на ней не осталось живого места: вся грудь и шея были усеяны следами его неудержимой похоти.
— Тебе нравится? — хриплым голосом спросил Заксен.
— …Нет, — всхлипнула она.
— Прекрасно, — жестокая улыбка расплылась на его лице.
Он в последний раз поцеловал мягкую грудь, после чего схватил девушку за ноги и резко раздвинул их, открывая взору нежную розовую ложбинку. Рут снова забрыкалась, но все тщетно: сильные руки держали ее крепко и не давали дернуться больше положенного, вместо этого сжимали сильнее и сильнее с каждым ее движением. Заксен расстегнул ширинку своих штанов и слегка приспустил их, освобождая напряженную плоть. Он потянул девушку ближе к себе так, чтобы член уперся прямо в трепещущую щель.
— Что?.. Что ты?.. — ее глаза расширились в страхе, все тело затрясло мелкой дрожью.
— Что? — усмехнулся он. — Сейчас узнаешь.
Мужчина приставил головку ко входу и грубо толкнулся внутрь, раздвигая тесные стенки девственного лона. Рут вскинула голову и болезненно закричала, закрыв лицо трясущимися руками. Заксен не смог войти полностью, потому двинулся еще раз. И еще, пока не оказался внутри весь, полностью, наслаждаясь узостью и жаром женского тела. Он немного вышел и посмотрел вниз на стекающую кровавую дорожку. Удовлетворенно хмыкнул и снова вставил до упора, глубоко, ритмично растягивая ее до тех пор, пока не смог входить достаточно комфортно, чтобы делать это быстро, со всей силы вбиваясь до самого основания. Он сжал трясущиеся розоватые коленки и толкался внутрь под надрывные мучительные крики и плач девушки. С каждым ее судорожным вздохом и полной отчаяния мольбой, ему хотелось вставить еще жестче, еще глубже, еще сильнее!
— Плачь, глупая вошь! Ползай передо мной в слезах и крови! Я истязаю тебя до смерти, если ты не признаешь своего поражения!
— Прошу! Пожа…луйст!.. Не. ет! — она дергалась под ним в такт толчкам, отчаянно пытаясь ухватиться за воздух. — Где выход?!
Бранденбург наклонился над ней и сжал ее лицо в своей руке, продолжая грубо двигаться и смотреть в ее наполненные болью глаза. Ее взгляд лихорадочно носился от одной стены к другой, яблоки лазурных глаз вертелись из стороны в сторону, замирая на мгновение пустым стекляшками, чтобы снова пуститься в беспорядочный поиск спасения. Заксен взялся обеими руками за ее бедра, приподнял таз девушки над полом и стал вдалбливаться с новой силой, наращивая скорость и напор. Рут вскрикнула и вцепилась ногтями в лицо, беспорядочно выкрикивая бессмысленные слова, разрываясь то громогласным хохотом, то реками слез. Ей не понадобилось и минуты, чтобы разодрать кожу до крови, алые дорожки стремительно стекали к ушам и шее. Широко улыбаясь, она закусила окровавленный палец и замерла на секунду, чтобы в следующий миг взорваться сумасшедшим смехом.
Все прекратилось внезапно. Как по щелчку девушка замолчала и полностью обмякла в руках Заксена, совершенно не реагируя на его движения. Он старался причинить ей еще больше боли, но это не подействовало. Положив девчонку на пол, он повернул ее упавшую голову к себе и тут же почувствовал теплую влагу на ладонях. Мелкие соленые ручейки стекали по израненным щекам, смешиваясь со свежей кровью, чтобы соскользнуть вниз одинокими капельками и мелко окропить холодную плитку. Тонкие губки едва тряслись в болезненном внутреннем зове, но уже никто не услышит его. Ее сердце еще качает кровь, робко напоминая, что перед командиром лежит живое создание, но воспринимать ее за личность было бы серьезной ошибкой. В его руке лежала безжизненная ледяная маска, застывшая в слепом недоумении, и только два ярких светящихся голубых огня растерянно смотрели на него из темноты.
— ПОЖАЛУЙСТА, ХВАТИТ! — истошный женский крик острым лезвием рассек тяжелую смоляную пелену.
Заксен резко раскрыл глаза и уставился в темную пустоту перед собой, собирая воедино осколки разбившегося сна. Он приподнялся в своей неспокойной постели и протер лицо руками, собирая со лба ледяную влагу. Командир чувствовал себя совершенно вымотанным и морально опустошенным. Он включил тусклую лампу у кровати и глянул на часы. До рассвета еще очень далеко, он может спокойно доспать. Но это не в его духе. После тяжелых снов мужчина предпочитал провести некоторое время наедине с собой в попытке вытряхнуть беспокойные мысли за пределы его внимательного внутреннего взора.
Командир встал с постели и нетвердым шагом побрел в ванную комнату. Ополоснув лицо, он вышел в кабинет и по обыкновению закурил горькую сигарету, взирая с высоты своего этажа на промозглые улицы убежища. Он смотрел на эту унылую пустоту и со всей ясностью ощущал хлад объятий жестокого глупого самообмана. Бездарный спектакль собственного разума так легко вывел Заксена из установленного равновесия, лишний раз доказав командиру мелькавшие некоторое время мысли насчет девушки. Бранденбург ошибся, когда решил для себя, что не сможет сломать ее, он сдался слишком рано, не взяв во внимание другие, далеко не бесполезные методы. Он легко вычислил слабости Рут во время их бесед и уверен, что найдет еще больше, если продолжит разговаривать с ней. Сейчас он знал достаточно способов растерзать ее сознание в клочья. Знал главное слабое место нахальной девчонки, удар по которому стал бы для нее смертельным. Он знал, какой силы и направления должен быть роковой замах, Бранденбург уже выстроил для себя пару безотказных приемов. И совершенно не хотел ими пользоваться.
Заксен кинул окурок в пепельницу и оделся в форму, решив пройтись по штабу. Было глупо потакать тревоге, рожденной сном, но он намеревался проверить Рут. Сейчас не то время, чтобы в подземелье могло произойти что-то хоть мало-мальски подозрительное, однако для собственного спокойствия было решено убедиться во всем самому. Его эфемерные опасения приобрели вполне ощутимый вес, когда он услышал всхлипы, открыв дверь в темницы. Слабый женский голос перебил веселящийся мужской баритон. Слов невозможно разобрать из-за множащегося стенами эхо и лязга трясущейся решетки, но было ясно: нахальный Гончая смеет издеваться над пленницей командира. Когда удар тяжелой двери должен был известить о приходе постороннего, скрежет металла заглушил женский крик, больно расколовший оболочку волнения, обнажив клыкастую пробудившуюся ярость. Заксен стремительно двинулся к камере Рут и остановился перед входом: