Что-то я сегодня слишком сентиментальная. Матушка права. Да, они же мне снились сегодня. Жаль, я не успела насладиться их обществом. Хотя бы во сне… Во всем виноваты женихи. Там ведь и Заксен был… Я украдкой снова глянула на него, но быстро отвернулась и замотала головой. Успокойся! Перестань придавать снам столько значения, это всего лишь игры разума. Как же утомительно…
Я вздохнула и упала на спинку дивана. Я сегодня действительно странная, надо взять себя в руки.
— Спасибо за вчерашнее, — внезапно для себя сказала я.
— Не благодари, я как-нибудь предоставлю тебе шанс отплатить мне, — он сделал еще один глоток и повернулся ко мне: — Однако меня злит факт, что ты позволила себе проиграть такому слабаку. Слишком легко сдалась после всех тех сказанных тобой слов.
Я не была уверена, говорит он серьезно или обходными путями пытается разговорить меня. Я бы может и смогла противостоять Гончей, выхватить меч из его ножен и защититься… Но во мне совершенно не осталось сил после тренировки. К тому же…
— Он обхитрил меня, — раздраженно цыкнула я. — Сказал, что ему велено отпустить меня. Связал руки, якобы проводить до выхода, как у вас принято. Но врезал под дых и привязал к прутьям. Затем ноги. У меня не было сил сопротивляться, кричать бесполезно. Он просто пользовался положением и издевался надо мной. По лоскутку разрезал одежду ножом, лапал, лобзал все, до чего мог дотянуться. Эта мразь полезла ко мне в рот своим паршивым языком! И чуть не лишился его, я чувствовала вкус его крови, — мой собственный голос больше не похож на человеческий, больше напоминает рык зверя, он дрожит от нахлынувшей ярости. — Он разозлился не на шутку, достал нож и хотел прирезать меня там, как свинью. Но передумал. Полез в меня пальцами. Один. Второй. Вдавил бедра больнее в прутья, чтобы не дергалась, елозил во мне и ржал как конь! Но ему быстро надоело. Снял штаны. Клянусь, он мучил бы меня всю ночь, царапая и отгрызая меня по клеточке, чтобы насладиться зрелищем, но он слишком хотел замарать меня. Все повторял что-то про невинность, что он навсегда заберет меня себе. Я дергалась, как могла, хоть бы отсрочить эти мучения. Но он просто навалился на меня и… Если бы ты не пришел, он бы точно…
— Довольно, — низкий настойчивый голос перебил меня.
Я не заметила, как Заксен приблизился и положил руку мне на голову, останавливая поток тех ужасных воспоминаний.
Я очнулась и поняла, что таращусь в пустоту широко раскрытыми безумными глазами, будто смотрю на все произошедшее со стороны. Зубы болят, я говорила, уже не разжимая их, выплевывая слова. Все мышцы ноют от напряжения, руки готовы схватить мерзавца за горло и придушить его, а пальцы растопырены и готовы запустить ногти в его плоть.
— Он мертв.
— Да… Я сожалею, что была настолько наивна, чтобы поверить ему. Это была худшая из пережитых пыток. Я поверила ему, решила, что он не станет нарушать выстроенное правило. Для меня это было немыслимо. Но здесь все сложнее. Принципы и честность проигрывают хитрости, я оказалась совершенно беззащитной перед реалиями настоящей жизни, — я начинала расслабляться под теплой ладонью командира, злость утихала, на смену ей приходило разочарование.
— Тебе предстоит многому научиться, — сказал он и убрал руку. — Будешь доверять всем и вся — сдохнешь самой первой.
Он говорил сухо, четко, твердо. Ему невозможно не верить. Это тоже относится к тому, о чем он говорит?
— Будь аккуратнее с людьми, они гораздо сложнее и хуже, чем ты можешь себе представить. И думай дважды, прежде чем рассказывать о себе кому попало, — он смотрел на меня сверху-вниз таким странным взглядом, что я не понимала, угроза это или действительно всего лишь предупреждение.
— Тогда почему из всех прочих монстров я доверилась именно тебе? — я не понимала, откуда во мне столько уверенности в этом жестоком холодном человеке.
— Потому что ты снова легко повелась на кажущуюся доброту.
Это имеет смысл. Очень похоже на то, что думала я сама.
— Зачем тогда тебе говорить это, раскрывать карты?
— Это моя игра, — хмыкнул он. — И здесь я решаю, у кого на руках останутся козыри.
— Подобная фраза… В твоем духе, — я закрыла рот ладонью, не сдержав смешок. — Так пафосно.
— Ты еще не слышала себя, когда вещала о чести, — усмехнулся он и сказал: — Идем, тебе надо к Глиссаде. Ты действительно нездорова, слишком много болтаешь.
Я встала и позволила сковать свои руки.
Заксен с Глиссаде обменялись приветствиями, и командир перешел к делу:
— Глиссаде, проведи осмотр и назначь лечение.
— С вами, сэр, я без работы не останусь, — улыбнулся медик.
— Благодарности излишни, я знаю, как ты этому рад.
— Счастлив безмерно, — он склонил голову, улыбаясь еще шире.
— Славно, — сухо ответил командир и обратился ко мне: — Я пришлю за тобой человека. Он будет ждать снаружи.
И вышел, не дожидаясь ни реакции, ни ответа.
— Как необычно, — мягко промурлыкал Глиссаде, — видеть его в таком прекрасном расположении духа.
— Если вы так считаете, то я правда не понимаю, на каком языке вы оба говорите.
— А, это приходит с опытом, ничего сложного, — отмахнулся он.
Н-да, мне действительно нужно многому научиться.
— Что ж, давай приступим. Раздевайся, показывай.
— В этом нет нужды, у меня всего лишь небольшая температура.
— О! Вот оно как. Тем не менее, я должен послушать тебя. Присаживайся, расстегивай рубашку.
Я села на кушетку и раскрыла края рубахи.
— О боги… Однако, не думал, что сэр Заксен решил так кардинально поменять категорию игры.
Я в непонятках проследила за его взглядом и поняла, что весь мой живот, бока и ключицы в следах укусов и круглых бордовых синяках. На груди под бельем дело наверняка обстоит еще хуже.
— Это не он, — раздраженно сказала я. — Произошел… несчастный случай. Я нажила себе врага…
— В таком случае, — тон Глиссаде стало серьезным, — позволь уточнить, использовал ли твой враг средства защиты?
— Что?.. Средства защиты? От меня? Веревки… Почему вы спрашиваете? — я ужасно смутилась от такого вопроса. Зачем ему подробности?
— Милая Рут, я говорю о нежелательной беременности, — мягко улыбнулся медик. — Прошу, постарайся вспомнить, куда произошла эякуляция. Ты должна была почувствовать.
— Я не… не понимаю… — мои уши сильно покраснели, вся эта ситуация ужасно неловкая.
— Извержение семени, моя дорогая. По окончании процесса из полового органа мужчины извергается белая густая жидкость. Если он окончил свое действо внутри… я беспокоюсь, что он мог оплодотворить тебя, такое здесь часто случается.
— Я н-н-н-ничего такого не знала… И не видела. Вроде бы ничего такого не было. Он даже не успел войти… Насколько быстро это происходит? Он мог успеть до того, как я замечу? — я покраснела еще больше и уже начала изрядно волноваться. Мне совершенно не хотелось становиться матерью, тем более в таких условиях.
— Это вряд ли, — улыбнулся Глиссаде. — Похоже, здесь нет причин для беспокойства. Но если почувствуешь недомогание, не стесняйся, обращайся ко мне. К тому же, надеюсь, ты помнишь, через пару недель приходи на процедуру. Думаю, ты достаточно восстановишься к тому времени.
Сказав это, Глиссаде отошел от меня и направился к шкафу, что-то там искал. Я выдохнула с облегчением. На самом деле, я должна была прийти к нему как раз на днях, но, видимо, в таком состоянии моя кровь не представляет ценности, либо же лекарь не хочет еще больше нагружать мой организм. Вскоре Глиссаде подошел с медицинскими приборами и принялся обследовать меня. После всех проделанных манипуляций дал термометр и сказал ждать, сам пошел за стол что-то записывать.
В этот момент дверь открылась. В комнату вошел сэр Инес:
— Добрый день, Глиссаде. Я пришел забрать отчет.
— Здравствуйте, сэр Инес, я как раз сейчас закончу, подождите минуту. Сегодня на удивление много гостей, — улыбнулся он.
— Хорошо, я подожду, — сказал он и подошел ко мне. — Я уже даже не удивлен обнаружив здесь вас. Что произошло на этот раз? — строго спросил он.