— Хотел убедиться, — его брови сведены, глаза потемнели. — Сорвать повязки разом, чтобы не душили. Эта надежда, это помешательство… они питают меня. И вмиг опустошают, когда я вижу твои прекрасные глаза, что так смотрят на него… — Финн правда нестабилен. Его носило по кругу от злости к отчаянию и обратно.
— Я до сих пор не понимаю, что чувствую. Мне нужно было разобраться в себе самой. Но что мне остается теперь, когда ты утверждаешь, что я влюблена в него? Я теперь не смогу отпустить эти мысли. Я могу убедить себя в том, что твои слова правдивы, позволить себе обмануться вновь, — меня начал злить этот разговор. Мне больше не хотелось продолжать его, но и уйти я не могла. Не хочу, чтобы наш последний разговор был именно таким.
Я чувствовала, каким болезненным для него был мой тяжелый взгляд, его лицо наполнено страданиями, на нем отражается вся та боль, что он таил в себе все это время. Я прикрыла глаза и вздохнула, успокаиваясь. Так нельзя. Я встала со стула и подошла к нему.
— Ты позволишь? — спокойно спросила я, потянув к нему руки.
Он пораженно смотрел на меня снизу-вверх и мог лишь коротко кивнуть. Я подошла ближе и обвила руками его плечи и голову.
— Как хорошо, что проявление чувств в этом мире считается нормой, — вздохнула я, закрыв глаза, стараясь унять пульсирующую боль в груди.
Финн аккуратно положил свою ладонь на мою руку, обнявшую его плечи, сжал ее сильнее. Он судорожно вдохнул воздух полной грудью с физически ощутимой тяжестью, резко вскочил на ноги и крепко прижал меня к себе. Я не позволила себе сделать шаг назад, вместо этого обвила руками его спину. Его дыхание снова сбилось, я слышала, с какой невероятной силой и скоростью бьется его сердце. «Наверное, это звук умирающей любви» — подумала я. Мое сердце вторило бьющей через край болью, смешанной в грязное густое месиво вместе с сожалением.
— Когда-нибудь… Когда-нибудь… Я научусь, я смогу жить без тебя, — едва слышно говорил он. — Я правда… правда смогу, — он сжал меня крепче и опустил свой лоб мне на затылок. — Но пока ты здесь, со мной… Рут, позволь мне.
— Что? — тихо спросила я.
— Позволь мне любить тебя, — Финн одной рукой обнимал талию, другой нежно обвил голову и зарылся в волосы. Я чувствовала, как он хочет касаться меня каждой клеточкой своего тела, как лихорадочно кутаются его пальцы в волосах, как он борется с собой, чтобы не начать ласкать мою спину, лишь бы забрать меня себе, запомнить все, что только можно.
— Рут… — едва слышно позвал Финн.
— Да?
— Ничего, — горько усмехнулся он. — Мне просто показалось, что я потерял тебя навсегда. Хотел убедиться в том, что я ошибаюсь.
— Финн, как ты держался все это время, скрывая в груди столько сложных чувств? — я была поражена его нечеловеческой стойкостью.
Он не ответил. Лишь сильнее сжал меня в своих объятиях и шумно выдохнул мне в макушку.
Мы стояли так наверняка очень долго, но у меня не было и мысли, чтобы оттолкнуть его. Ни намека на то, чтобы прервать его прощание со своими чувствами. Ритм его сердца слегка замедлился, дыхание стало глубже и спокойней, только тогда он отпрянул от меня. Вместе с этим я почувствовала, как с души падает тяжелый камень, что так давил на меня все это время. Финн знает. Он все понял. Да, рано или поздно мы научимся жить с тем, чем наградили себя сами. Его любовь растает, а вместе с ней и моя горечь, что жадно питается нескончаемыми страданиями моего дорогого напарника. И тогда мы будем просто жить, бок о бок идя по дороге наших судеб. Я надеюсь, мы и правда сможем продолжить путь вместе, так же полагаясь друг на друга.
— Рут… Я наконец-то могу дышать, — сквозь едва заметную улыбку удивленно сказал Финн.
====== Глава 11. Наедине ======
Заксен нетвердой рукой толкнул массивную дверь, что вела в столовую. На его плече висел знатно выпивший товарищ, что как в бреду продолжал осыпать его благодарностями и признаниями. Командир глянул на пустую на треть бутылку в руках вице-командира и мысленно чертыхнулся: эта была третья. Сегодня Инес не сдерживался ни в выпивке, ни в высказываниях. На заднем дворе штаба под черными окнами пустующих административных комнат, он говорил на удивление много. То были и слова признательности, и упреки, и упорно скрываемые ранее планы. Надо сказать ему, чтобы меньше пил среди ненадежных людей, непозволительно так запросто терять голову и выбалтывать все, что в ней роется.
Он вел Инеса к столу, за которым друг напротив друга сидели Рут и Финн. Кажется, девушка пришла в себя, ее лицо озаряет ясная светлая улыбка, что адресована никому иному, как Финну, ее напарнику. Между ними что-то произошло. Заксен было почувствовал нечто, скребущее душу длинными когтистыми лапами, но по их легким взглядам, адресованным ему, внезапно понял: волноваться не о чем.
— Это от четверти бутылки? — удивился Финн, когда вице-командир тяжело упал на подставленный стул.
— Две. Две бутылки высококачественного алкоголя, — хмуро ответил Заксен. — Понятия не имею, как он собирается сегодня предстать перед встречающими. Хорошо, что это не моя проблема, — усмехнулся он.
— Никогда не видела подобного, — сказала Рут, заинтересованно смотря на Инеса.
Вице-командир дернул головой, подставил ватную руку под подбородок, но не удержал ее и шумно упал лицом в стол. Девушка дернулась от неожиданности.
— С ним все будет в порядке? — обеспокоенно спросила она.
— Понятия не имею, — ответил командир, не сдержав смешок. — Он наверняка не выдержит, если узнает, в каком виде показался перед тобой и подчиненным, — Заксен повернулся к Финну.
— Я отведу его в комнату, — сказал тот, поднимаясь со стула.
— Да, пора бы, — ответил командир, достал сигарету из кармана и зажал ее между зубами.
Он наблюдал, как ловко Финн водрузил вице-командира себе на плечо и повел его к выходу. Вскоре он скрылся в пустом коридоре штаба.
Заксен тяжело упал на стул и зажег сигарету. Глубоко затянулся и с удовольствием выдохнул вкусный дым. Он поймал взгляд Рут. Что-то изменилось в нем, и командир впервые не мог понять, что именно.
— Уже отпустило? — хмыкнул он.
— Почти. Вы не приходили очень долго, — утвердительно кивнула она. — Но ты говоришь, вы уже выпили две бутылки? По тебе и не скажешь, в отличие от сэра Инеса.
— Разумеется. Ведь именно Инес налег на спиртное. Большую часть вылакал он.
— Правда? — удивилась она. — Мне казалось, он не из тех, кто любит напиться до беспамятства.
— Слишком расчувствовался. Впервые видел его таким, — он испустил короткий смешок, вспомнив несдержанные высказывания своего товарища.
— Я тоже. И в принципе впервые вижу человека в таком состоянии. Бывший работодатель вел себя совершенно иначе даже если сильно напивался. А мой отец выпивал временами, но не больше пары бокалов. Он становился лишь немного веселей и разговорчивей обычного. Всегда потом искал по дому матушку и зацеловывал ее щеки, — она тепло улыбнулась своим воспоминаниям.
— Твои родители были счастливы вместе, да?
— Да. Они действительно любили друг друга. Я это поняла только сейчас. Кажется, они были созданы, чтобы быть вместе.
Ее улыбка стала печальной, яркие глаза потускнели, но она не хотела показывать своего горя, налила себе немного кваса и жадно пила его так, будто жажда ужасно замучила пересохшее горло.
— Мне кажется, температура поднялась, — неловко проговорила она.
— Здесь и правда ужасно жарко, — недовольно выдохнул командир и втер едва начатую сигарету в пустой стакан, ослабил галстук. После колкого ледяного уличного воздуха пекло зала казалось еще более удушающим, чем прежде. От выпитого алкоголя и объявшей тело духоты на него неподъемным булыжником легла накопленная за день усталость. — Сидеть тут без дела совершенно невыносимо. Я намеревался выпить, но до сих пор трезв как стеклышко. И ты не попробовала коньяк. Давай исправим это недоразумение.
Рут взяла бутылку со стола и заинтересованно покрутила ее в руках, стараясь прочитать этикетку.