— Забавно, если ты мне поверил, — устало сказала я, потирая пульсирующие виски. — Сегодня я с полной уверенностью могу сказать, что способна лишь спать и ругать себя за содеянное. Не думала, что меня так легко вывести из строя всего парой стаканов.
— Даже слишком легко. Это почти противоестественно. Ты что, днем ничего не ела?
— Перекусила в обед, когда проснулась, — вспомнив корку хлеба с сыром, ответила я.
В тот день за волнением мне было совсем не до еды.
— Для осужденной ты ведешь на удивление беззаботную жизнь, раз можешь позволить себе вставать в обед.
— Беззаботную… Да, так и есть. И мне стыдно за это, — призналась я. — Я привыкла работать, праздное бездельничество не для меня. Хотя у меня много времени, я как могла постаралась приспособить и его тоже. Впрочем, ты видел сам… Чем только не займешься, чтобы не остаться совсем без дела. Хорошо, что наверху у меня нет проблем с поиском занятия.
— Тебе прямо не терпится приступить к работе, — цыкнул Заксен.
— М? — я подняла на него недоуменный взгляд. — Все лучше, чем торчать недели напролет без дела. К тому же я люблю свою работу. Делать то, что нравится, и наслаждаться этим вполне нормально.
— Для тебя. На деле это исключение из правил. Мало кто действительно любит свою работу.
— Если ты судишь по себе, я понимаю, почему ты так легко звереешь, — простонала я, взявшись за вновь взорвавшуюся болью голову, но все же выдавила мучивший меня вопрос: — Неужели ты правда не выносишь то, чем занимаешься?
Заксен недовольно фыркнул:
— Спи. Я приду через несколько часов, к тому времени должно полегчать.
Я кивнула и аккуратно опустилась на кровать. Заксен снова просто ушел от ответа. Я хотела вывести его на диалог, но в нынешнем состоянии просто не способна на это. Стоило голове коснуться подушки, разум тут же поплыл в сумасшедшем водовороте, разливая по внутреннему взору мешанину красок и звуков. Все вокруг забурлило, зашипело, и только пара тяжелых отдаляющихся шагов разбивала общий гул, но вскоре стихла где-то далеко за пределами сознания.
…
Стыдно признаться самой себе, но первые два дня после ухода Финна и сэра Инеса, я провела в практически беспробудном состоянии, лишь изредка поднимаясь по нужде и проглотить что-нибудь из еды. Я быстро почувствовала себя лучше, как выпила лекарство, что передал Финн, но сил от него не прибавилось, мне совершенно не хотелось двигаться. Почти все то время, что я спала, мне снились совершенно сумасшедшие шумные сны с участием Заксена, сэра Инеса и Финна. Единственный вечер нашего условного единения не прошел для моего разума даром, и он раз за разом всплывал в моей голове, с каждым новым витком вбирая в себя больше красок и абсурдных ситуаций. От этого внутреннего галдежа спалось совершенно невыносимо. Я почувствовала себя по-настоящему счастливой, когда проснулась в осознании, что чувствую себя достаточно бодрой и здоровой, чтобы не ложиться вновь и не смотреть бессмысленный набор цветастых картинок.
На третий день, когда тело и разум пришли в норму, я начала думать, как жить здесь дальше. Не знаю, сколько еще мне предстоит пробыть в убежище, но я четко понимала, что заработанных денег при моем образе жизни хватит надолго. Мне не обязательно начинать работать прямо сейчас, но я не представляю себя, сидящей дни напролет дома совершенно без дела. Я решила воспользоваться предложением Адаже, что накануне так вовремя озвучил довольно странную вакансию его помощницы. Если Адаже говорил серьезно, он тоже собирается мне платить, а это значит, что накопленными монетами я могу помочь нуждающимся. Такой вариант развития событий мне казался наиболее правильным, поэтому после завтрака я сразу же направилась к лекарю, чтобы уточнить детали.
— Хорошо, — равнодушно кивнул Адаже. — Можешь начать с грядок, — он кивнул на засеянный участок за окном.
— Подожди, вот так сразу? Ты даже не сказал, что конкретно я должна делать и во сколько приходить.
— А, точно, — рассеянно согласился он. — Про обязанности я говорил в прошлый раз. А жить ты будешь со мной.
Я посмотрела на него с нескрываемым сомнением. Его неуместное предложение и мое замешательство… Что-то подобное между нами уже случалось раньше…
— Не глупи, мне может понадобиться помощь в любой момент, — цыкнул он, сложив руки на груди. — На то ты и ассистентка, что должна быть в зоне досягаемости. В критической ситуации я не смогу искать тебя по всему городу.
Наши дома слишком далеко друг от друга, не будь меня рядом в нужный момент, ему пришлось бы рассчитывать на собственные силы, а в таком случае от меня, как от помощницы, совсем не будет толку.
— Ты на удивление убедителен, — согласно кивнула я.
— Разумеется.
Кажется, Адаже считал разговор законченным, он хотел было вернуться к своим делам, но я не отставала, решив разузнать все детали нашей сделки.
— Подожди, мы еще не обговорили суть моих обязательств. Ни тогда, ни сейчас ты не сказал ничего конкретного.
— Да нечего тут обговаривать, — устало закатил глаза лекарь. — Просто делай, что я говорю. Сходить там на рынок или разобраться с сорняками… Все в таком духе. Наверняка это тебе по силам, поэтому прекращай дергать меня по пустякам.
Не доставать вопросами, значит… По нему не скажешь, что он словоохотлив, но и не избегает разговоров из принципа. Видимо, со мной ему обсуждать сейчас нечего, и он не хочет тратить на меня слишком много времени. Сотрудничаем по принципу: «Жди, пока не позову, и делай, что говорю». Не скажу, что мне это нравится, но на самом деле и не отталкивает. Раз нам совершенно не обязательно разговаривать, это избавляет от изнуряющих бессмысленных светских бесед. Хм… пожалуй, я все же нашла для себя положительную сторону в его правиле.
Адаже озвучил сумму месячной оплаты, и я согласилась: она не велика, и не мала — в самый раз. Мне здесь ничего не нужно, кроме еды, но и после покупки продуктов останется небольшая часть, что я смогу отдать тем, кому повезло меньше, чем мне.
Наконец, я оставила лекаря в покое, предоставив заниматься своими делами, а сама направилась выполнять первое поручение: полоть грядки. Интересно, какую еще ручную работу мне предстоит постичь прежде, чем я вернусь к обязанностям полицейского. Если вообще вернусь… Как бы то ни было, сейчас гадать нет смысла, нужно просто выполнить очередную работу.
…
День прошел быстро, солнце медленно катилось к краю стен, тем самым извещая о неспешно наступающей ночи. Несмотря на усталость и непривычное ощущение растерянности от пребывания в малознакомом доме с малознакомым мужчиной, я была крайне довольна тем, как удачно для меня сложились события. Думаю, я не чувствовала бы себя так спокойно, если бы не верила в добропорядочность Адаже, доказанную словами Финна, сэра Инеса и давним событием в Либералитасе. Раз мне можно не опасаться его, я волне могу смириться с фактом, что мы будем спать под одной крышей.
Когда я закончила и вернулась в дом, облепленная влажной землей и мокрая от пота, Адаже кинул с места своего рабочего стола:
— Я провел анализ лекарства, которое дал Глиссаде.
— Да? — я удивилась, услышав это, потому что совершенно забыла о нашей договоренности. — И что же?
— Не яд, — коротко сказал лекарь.
Я подошла ближе и встала рядом со столом. Перед Адаже стояло множество низких стеклянных стаканов, баночек и колб, жидкость в тонких высоких пробирках была окрашена различными цветами. Выглядело удивительно красиво и сложно.
— Или по крайней мере не тот яд, что я смог бы обнаружить.
— Мне казалось, их слишком много, чтобы проводить испытания вслепую.
— Правильно казалось, — кивнул Адаже. — Но в Нижнем мире в пределах убежища и ближайших районов их круг ограничен. Если он не ненавидит тебя настолько, чтобы привозить отраву издалека, то волноваться не о чем: это лекарство должно было вылечить, а не убить.
— Ну, что и требовалось доказать, — удовлетворенно сказала я. — Большое спасибо, что помог это выяснить.
— Пожалуйста.
Когда я вышла из ванной комнаты, умывшись от грязи, Адаже оповестил о времени ужина. Когда речь зашла о необходимости приготовления пищи, мужчина на удивление серьезно настоял на том, что готовка и уборка не входят в мои обязанности, и велел ждать его. Несмотря на всю серьезность лекаря, я все равно чувствовала себя неправильно от того, что некоторыми домашними делами будет заниматься он. Но, как я ни старалась, переубедить Адаже не удалось, и мне не осталось ничего, кроме ожидания ужина.