– И это равновесие – это и есть политика, кузен. Ведь ты же не можешь сказать, что у кланов нет политики.
– Нет, конечно, не могу, но у кланов есть очень быстрый способ принятия решений. Если кто-нибудь не согласен с чем-то, что я сделал, то я буду вызван для продолжения спора в Круг Равных. Там, сражаясь по правилам, установленным Ханом, или за которые проголосовал Большой Совет, мы найдем решение. Часто даже намек на хорошую схватку или две, использованный при защите своей точки зрения, может предотвратить настоящее столкновение.
Принц громко рассмеялся.
– Получается, что если тебе кто-то не нравится, то ты можешь его убить?
Фелан неловко заерзал на скамейке.
– Сказано грубо, но точно.
– Если бы у нас на Нейджелринге был Круг Равных, то тебя никогда бы не изгнали с планеты. – Виктор почесал шею сзади. – А пока ты должен признать, что политика – это необходимое зло.
– С ударением на слово зло.
– С ударением на слово необходимое. Способ кланов, столь удовлетворительный и простой, годится только для военных условий. – Виктор оглядел Фелана. – А как у вас разрешает свои споры каста ученых – рисует круг, а потом вызывает противника доказать теорему?
Хан клана отрицательно покачал головой.
– Их споры могут быть разрешены путем проведения повторных экспериментов. Я согласен с тем, что компромиссы – это часть нашей жизни, и наша политическая система прекрасно с этим справляется, но решиться поставить свою жизнь на защиту того, во что веришь, – это тоже хороший способ избавиться от ненужных споров и притворства.
– И чем заканчивается решение спора в Круге Равных?
– Концом. Один из вошедших в Круг остается в нем. – Фелан посерьезнел. – Это то же самое, что исповедаться для облегчения своей вины.
– Вину я не принимаю в расчет, меня беспокоит только, если думают, что я виновен. – В голосе Виктора прозвучала нотка страдания. – Да, я знаю, что это звучит так, будто у меня началась паранойя, но на самом-то деле я здоров. Я понимаю, почему капитан Моран не любит меня, и согласен с этим. Но другие люди, те, которые так быстро согласились с ней, вот кто меня беспокоит.
– Мы только что завершили круг. Именно об этом я и пришел поговорить с тобой, Виктор. Из-за того, что ты все время судишь людей, просчитываешь их, пытаясь выяснить, что им нужно, ты создаешь стену между окружающими и собой. Наверняка есть люди, которые хотят познакомиться с тобой, потому что ты для них – личность-дороже-собственной-жизни. Ты для них – символ, герой от рождения. На всех твоих изображениях, сделанных для народа, ты кажешься энергичным, жизнерадостным, беззаботным и очень привлекательным.
– Это все пропаганда, состряпанная журналистами, желающими сорвать деньги.
– Да, но для этой пропаганды есть основание: она действует. – Фелан сел прямо и нежно похлопал Виктора по плечу. – При подлете к системе я видел дюжину сообщений и репортажей, посвященных тебе. Арк-Ройял становится звездой потому, что ты находишься здесь. Ты наиболее подходящий холостяк во Внутренней Сфере, воут? Ты выглядишь очень даже неплохо, к тому же еще и герой войны. Ты – некто.
– Но мне это не нравится.
– Но какого же черта тебе еще нужно!
– Это мне не нравится!
– Виктор, ты боишься, что тебе все это может понравиться. Ты боишься, что начнешь верить лести придворных и в конце концов станешь подобен недостижимому Максимилиану Ляо и, как он, будешь свержен. Поэтому ты специально ограждаешь себя от этой возможности, а вместе с ней и от множества нормальных людей. – Фелан на секунду закусил нижнюю губу. – Посмотри на поведение Катерины, как ты думаешь, она сама верит хотя бы наполовину в то, что говорит?
– Нет. – Виктор уверенно покачал головой. – Она знает, что через секунду после того, как отойдет на достаточное расстояние, некоторые женщины тут же начнут перемывать ей косточки, и она знает, что многие мужчины льстят ей в надежде на одну ночь, которую потом они смогут включить в свои мемуары. Она вовсе не дурочка.
– Нет, вовсе нет. Она приходит и поддерживает всех. Катерина старается быть как бы наравне с ними, заставляя каждого думать, что он важен для нее. Если она отказывает кому-то в приглашении на танец, или посетить дом, или провести ночь, то всегда показывает свое глубокое сожаление. Если Катерина и питает отвращение к кому-либо, то этот человек никогда об этом не узнает, у него даже не появится мысль об этом. Это ты, ты позаботишься о нем и уничтожишь его.
– Да. Или пошлю его воевать против Клана Волка. – Принц хихикнул. – Но ее зовут Катрин.
– Опять ты об этом.
– Что?
– Какое тебе дело до того, что она хочет поменять свое имя на имя своей бабушки? Это красивый жест, один из тех, между прочим, что были хорошо приняты здесь, на сегодняшнем приеме. – Фелан оглянулся и посмотрел на здание, стоящее позади них. – В самом деле, в армии он будет иметь гораздо большее значение, чем твой уход сегодня вечером.
Виктор поднялся и пнул ногой камень.
– Что ты имеешь в виду? Фелан пожал плечами.
– Я имею в виду, что Лирянская Республика и система Федеративных Звезд истратили массу денег и пролили моря крови, сражаясь с Синдикатом Драконов. Я не думаю, что кто-нибудь будет завидовать твоему с Оми счастью и многим парням понравится ссора между Федеративным Содружеством и Синдикатом Драконов. Некоторые люди готовы вновь послать тебя освобождать Хосиро, но это потому, что они вспоминают прошлое, но не думают о будущем. В конце концов они все поймут сами, но тебе следует дать им для этого время.
– Я знаю, знаю. Шутники уже говорят, что у нас есть один ребенок, которого мы спрятали на Терре. В одной из программ «Галактические Намеки» показывали даже целый спектакль с актерами, загримированными под нас. – Виктор ударил кулаком по раскрытой ладони, потом повернулся к Фелану. – Круг Равных был бы отличным способом для решения этой проблемы. Хан Клана Волка встал и потянулся.