Не дожидаясь приближения врага, вмиг рассвирепевший вепрь первым бросился в атаку. Пес остановился в боевой позе и, поигрывая хвостом, ждал его. Секач готов был погрузить кривой клык в податливую собачью плоть, но кобель без разбега легко прыгнул вверх и на лету вспорол ему клыками шею.
Несколько раз кабан разворачивался и со свирепым храпом бросался на ненавистного противника, но после каждой атаки на его щетине кровянились рваные глубокие следы клыков бладхаунда.
Острая боль заставила секача отступить к оврагу. Но пес, опередив его, встал на тропе перед ним. Он легко уклонился от кривых клыков и полоснул кабана когтистой лапой по глазам и самому уязвимому его месту, пятачку в конце вытянутого рыла.
Взвизгнув от боли, вепрь метнулся в зеленя, рассчитывая, видимо, расправиться с врагом на открытом пространстве. Однако пес не отставал, легко стелился сбоку и подгонял его грозным рыком. Едва секач притормозил, чтобы развернуться для атаки, бладхаунд полоснул его клыками по бочине, вспоров ее до ребер.
После этого вепрь не помышлял больше о схватке, а стремился скорее вырваться из круга у подножия холма, определенного ему псом, и нырнуть в овраг или добраться до леса. Но кобель каким-то образом разгадывал его намерения и каждый раз становился на пути, заставляя снова отступать.
С холма за его работой наблюдали хозяин и несколько возбужденных мужчин в полушубках и камуфлированных куртках. Морозный воздух доносил до них тугие удары копыт о подмерзшую землю, запаленный кабаний храп и грозный рык бладхаунда.
Председатель некогда богатейшего в Калужской области колхоза, затеявший эту охоту, чтобы хоть как-то поуменьшить потери хозяйства от бесчинств кабанов на полях, и без того худородных из-за скудости вносимых в них удобрений, воскликнул, показав на стелющихся по зеленям секача и пса:
— Гребаный день на плетень!.. Да за такой стриптиз с раздеванием, Егор Иваныч, в долларах брать надо!.. Последнюю корову со двора сведу, а от твоего пса говнюшонка ушастого куплю.
— Будет по весне алиментный щенок, подарю, Сан Саныч. И в пояс еще поклонюсь, потому как знаю — в добрые руки, — ответил польщенный похвалой своему ушастому любимцу хозяин и взглянул на часы: — Идите, ребята, выпейте у костра по лафитничку для сугреву. У них надолго, — кивнул он в сторону пса и кабана.
— Полтора чаша гонит, — прошамкал пузанок с генеральскими погонами на куртке. — В шекаче шентнера два — не возьмет такую махину твой пеш, Егор…
Хозяин промолчал.
Вепрь и впрямь не думал сдаваться. Вспоров зеленя, он вдруг затормозил всеми четырьмя копытами и выставил клыки навстречу летящему псу. От клыков тот успел уклониться, но с лету наткнулся на кабанью тушу и не удержался на скользких примороженных зеленях. Секач бросился на него… С холма невозможно было разглядеть, что он там делает с допустившим оплошность псом…
— Вще, угробили шабаку! — прошамкал пузанок. Полковник с летными погонами на куртке вскинул винтовку с оптическим прицелом.
— Отставить! — бросил ему хозяин.
— Искалечит же!
— Рамзай знает свое дело!
И действительно: следующую атаку кабана пес встретил уже в боевой стойке. Ослепленный яростью от утерянной близкой победы, секач снова и снова бросался вперед, но бладхаунд, будто насмехаясь, уклонялся от его клыков и, выпрыгивая легкими подскоками с места вверх, на лету полосовал его своими клыками.
В очередной раз уклонившись от атаки, он вдруг, по-кошачьи грациозно, будто и не было в нем центнера веса, взлетел на широкую спину вепря и сомкнул грозные клыки на его загривке. Кабан, пытаясь сбросить собаку, волчком закрутился на месте, а сбросив, рванулся напролом к лесу. Но пес легко обошел его и опять встал на пути. Для новой схватки у секача уже не было сил. Подгоняемый грозным рыком, он метнулся назад к подножию холма.
— Гошподи, Егор, и школько штрашть такая продолжаться будет? — прошамкал генерал-пузанок.
— Бладхаунд обязан гнать зверя непрерывно, — бесстрастно ответил хозяин.
Мужчины еще потоптались несколько минут на месте и потянулись к заполыхавшему в ольховнике костру.
Вскоре на дороге показался военный «УАЗ». Он вскарабкался на вершину холма, и из него вышли двое.
— Товарищ генерал-лейтенант, полковник Шведов и майор Кулемза, из дальних странствий воротясь! — шутливо отрапортовал крупный мужчина лет сорока, с пронзительно синими глазами.
Хозяин сухо кивнул им:
— Докладывай, Шведов, коли «воротясь». Как там наши позиции? Прибыли ли в любезное Отечество сербские фигуранты Интерпола?
— По основному заданию и о наших позициях, если позволите, я доложу в служебной обстановке. Думаю, что СВР имеет более обстоятельную информацию по Балканам, но тем не менее свою точку зрения я официально изложу вам в рапорте. Скажу только, что принцип: «Разделяй и властвуй» — по-прежнему остается главенствующим в доктрине НАТО. Мне представляется, что в ближайшее время Югославию, да и нас, ждут не лучшие времена. Что же касается наших фигурантов, то прибыли, — ответил полковник Шведов и засмеялся. — Но уже в поезде не сошлись характерами с братвой…
— Что за братва?
— Походинский отморозок с кодлой из Одессы возвращался. Кроме того, чья-то «наружка», то ли походинская или еще чья, их плотно пасла…