В моей постели лежала женщина, она тоже немного нервничала, гадая, кто же приходил. Такие женщины предвестницы бездомной жизни, они вихрем пролетают через вашу сложившуюся размеренную жизнь, и в этом вихре вас выносит за пределы привычного. Потом они бросают вас, и вы падаете вниз. Или не падаете, а просто исчезаете.
Женщина смотрела на меня, в её встревоженном виде таилось нечто потустороннее, не от сего бегущего за окном мира, что-то ранящее сердце тоской. В её глазах читалось отсутствие дней. Но это была не пустота.
− Нас выгоняют, − сообщил я.
− Сегодня? − спросила Ракета.
− Нет, в течение недели.
− Хорошо.
− А мы так и не переспали с тобой, − вспомнил я.
− Ладно, давай переспим, − спокойно сказала она, словно согласилась показать гланды. – Вообще-то, я с друзьями не сплю, но почему-то очень хочется узнать, какой ты.
− Такой же, как все.
Также как и все, я достал свой хоботок и вошел им в вечность. Вечность дрогнула и расплавилась, обдала горячей волной внутренности и понесла в мировой океан. Океан распахнулся, сладострастно всхлипнул и принял в объятия забвения.
Она лежала и улыбалась, глядя в полумрак. Мир был спокоен, наполненный безмятежным пространством, этой ночью оно тоже было нашим любовником. В дверном проеме появился Бертран.
− Не спите? − спросил он.
− Не спим.
− Жажда есть?
− Есть.
− Я тут нашел мелочь в кармане чьих-то штанов. Схожу за пивом.
− Сходи.
Бертран неторопливо обулся, дважды пересчитал наличность и вышел.
Она взяла меня за руку.
− Что же будет дальше? − спросила она.
− Мы будем жить вечно. Жить везде.
− Правда?
− Правда.
− И никакой боли, никакого отчаяния и суеты?
− Да.
− Ты самый прекрасный лгун, − нежно проговорила она.
И крепко прижалась ко мне животом. Плоским и горячим.
самый прекрасный лгун
Он чуть ли не лежал на звонке, уткнувшись носом в кнопку. Исходивший от него дух давал повод предположить, что его несколько дней купали в цистерне со спиртом. За дверью, куда он хотел попасть, уже минут десять заливалась нескончаемая трель. Наконец кто-то подошел и попытался изучить ситуацию в глазок.
− Кто там? − спросил сонный женский голос.
− Это…я…брр…трр…ррн, − с трудом выговорили губы, шевелясь так близко от стены, словно целуя её или пробуя на вкус.
− Бертран?
− Да.
− Ты чего так поздно?
Вместо ответа Бертран всем телом упал на кнопку звонка. Вынужденная хоть что-нибудь предпринять женщина отворила замки и, недовольно нахмурившись, выглянула. Но Бертран уже спал, из рта у него, как у бешеного пса, катилась слюна.
Подумав, женщина взяла его за ворот и втащила в квартиру. Прислонив тело к стене, она зашла в уборную. А когда вернулась, ночной гость лежал посреди прихожей, уткнувшись носом в её туфли. Если бы не резкий запах перегара, можно было предположить, что он забылся детским сном и чему-то улыбается.
Постояв над телом, женщина выключила свет и легла спать. Среди ночи она почувствовала, как кто-то тянет её за большой палец. Спросонья женщина ничего не поняла и дернула ногу. Но зажатая, словно тисками, нога верно тянулась за пальцем, увлекаемым кем-то в темноту.
Женщина вскрикнула и присела в постели. С безумной рожей, сверкающими глазами и всклокоченными волосами, ночной гость теперь больше напоминал голодного вурдалака.
− Я тебя люблю, − зловеще проговорил вурдалак, ничего не видя перед собой.
− Отпусти ногу, − спокойно потребовала женщина.
− Пусть нога тоже знает, что я тебя люблю, − усмехался вурдалак. − Я…
Не дослушав, нога лягнулась. Но вурдалак успел перехватиться и потянул ногу ко рту.
− Если ты не угомонишься, то пожалеешь, − сказала женщина.
Сказано было таким тоном, что вурдалак тут же склонил голову, закрыл глаза и засопел.
Женщина устало отвернулась к стене. Проснулась она от того, что кто-то лез под одеяло осторожно, словно змея.
− Тебе чего? − строго спросила женщина.
− Мне холодно, − прошипела змея, продолжая вползать.
Женщина встала, принесла куртки и шубы, вытянула Бертрана за ноги из-под одеяла и закидала сверху кучей тряпья.
На следующее утро на кухне за чаем женщина отчитывала ночного гостя:
− Бертран, сколько можно?! Если ты где-то пьешь, то там и оставайся! Не надо заявляться среди ночи, портить жизнь другим!
− Анечка, дорогая, извини, пожалуйста, − каялся Бертран. − Честное слово, это последний раз, больше не повторится. Так получилось, пойми. Нас самих выгнал среди ночи хозяин квартиры. Говорил, даю вам неделю. А сам явился, не прошло и трех дней.